Адмирал Ушаков - [92]
Французы отвечали, но все неудачно. И вдруг откуда-то сзади в борт «Св. Павла» ударило одно, другое ядро.
— Что это? Откуда? — всполошились все.
Разгадка оказалась простой: это в своего же главнокомандующего угодил турецкий корабль, стоявший, как и все турецкие суда, во второй линии. Они били по крепости через головы русских.
Ушаков был вне себя от гнева. Он тотчас же послал к Кадыр-бею адъютанта. Балабин вскоре вернулся. Кадыр-бей просил прощения и клялся, что, если бы не шел бой, он бросил бы виновных кумбараджи за борт.
А Видо был весь в огне и пороховом дыму. Чугунный и железный град сыпался на его дома и прекрасные сады. Грохот сотен пушек сотрясал небо, эхом отдавался в горах. Видо с трех сторон окружили суда союзников.
Адмирал Ушаков, увидев, что огонь французских батарей ослабел, приказал высаживаться на Видо. Гребные суда были давно готовы. Морская пехота и охотники из матросов бросились на барказы, катера, лодки. Турки только и ждали этого приказа. Не успев доплыть до берега, они кидались в воду с кинжалами в зубах, потрясая саблями.
Несмотря на отчаянное сопротивление, французы были опрокинуты и сдавались в плен.
Турки не слушали криков «пардон» — рубили пленным головы и собирали эти страшные трофеи, помня, что паша должен уплатить за каждую голову.
Боцман Макарыч бежал вместе с группой молодых матросов. Впереди они увидели двух турок и молодого француза-офицера. Один турок держал мешок, из которого текла кровь, а второй стоял с поднятой саблей, ожидая, когда французский офицер развяжет шейный платок, чтобы легче было отрубить голову.
— Дяденька, что они делают? — в ужасе спросил Васька Легостаев.
— Не видишь, хотят рубить голову. Стой, осман! — заревел Макарыч, кидаясь к турку со штыком наперевес.
Турки, увидев, что их значительно меньше, с неудовольствием отдали офицера. Молодой француз не знал, как и благодарить своих неожиданных спасителей.
— Степка, отведи их благородие к нашим шлюпкам, а то не эти, так другие басурманы зарежут! — приказал Макарыч матросу. — Вон видал — у них цельный мешок голов!
— Ага, ровно арбузов накидали, сволочи!
— Давай, давай, ребята, живей! — обернулся Макарыч к бежавшим сзади матросам.
Он зоркими морскими глазами выискивал уже не французов, а турок, которые продолжали рубить пленным головы.
Егор Метакса бежал вместе с лейтенантом Головачевым со «Св. Павла». Где можно, они спасали пленных от зверства союзников. Они роздали все деньги, выкупая французов у турок.
Метакса и Головачев взбежали на оставленный бастион. Среди пушек лежали порубленные тела французов. В стороне стояла большая бочка. Метакса мельком, на бегу, заметил торчавший из-под бочки трехцветный французский султан.
— Лейтенант Головачев, погодите! — крикнул он и, подбежав к бочке, опрокинул ее.
Под бочкой, закрыв лицо руками, сидел в парадной форме генерал.
— Встаньте, не бойтесь! — сказал Метакса по-французски.
Француз в ужасе отнял от лица дрожащие руки. Это оказался комендант острова Видо, бригадный генерал Пиврон.
Он сидел на шкатулке с деньгами.
Пиврон в радости совал шкатулку русским офицерам.
— Не надо, оставьте при себе! — отстранил Головачев.
— Ребята, ко мне! — крикнул Метакса пробегавшим матросам.
Через минуту генерал Пиврон, под конвоем русских моряков, шел к шлюпкам, неся шкатулку в руках.
Он оглядывался, не гонятся ли за ним турки. Он оглядывался и не видел, что над его островом Видо уже развевался победный русский флаг.
XXI
После взятия Видо все десантные силы были брошены на самый остров Корфу. На нем еще остались две крепости — старая и новая. Они имели мощные долговременные укрепления.
Ободренные успехом, союзники атаковали их и захватили передовые пункты.
Вечерело. Ушаков знал, что люди устали после такого жаркого дня и окончательный штурм крепостей придется отложить до утра.
В это время с острова Корфу пришла шлюпка с французскими парламентерами. Приехали адъютант коменданта полковник Брис и два армейских офицера. Они вручили главнокомандующему союзными силами письмо губернатора Ионических островов дивизионного генерала Шабо, командовавшего всеми французскими войсками в Леванте, и генерального комиссара Республики Дюбуа.
Французы писали:
«Господин адмирал!
Мы полагаем, что бесполезно подвергать опасности жизнь нескольких сотен храбрых русских, турецких и французских солдат в борьбе за обладание Корфу. Вследствие этого мы предлагаем вам перемирие на срок, на который вы найдете нужным для установления условий сдачи этой крепости».
Неприступная, никем не побежденная крепость острова Корфу сдавалась русским войскам.
Ушаков немедля ответил:
«…Я всегда на приятные договоры согласен и между тем пошлю во все места, чтобы от сего времени на двадцать четыре часа военные действия прекратить».
И на острова спустилась тишина. Все выстрелы, шум и крики постепенно утихли.
Видо лежал, окутанный дымом. Кое-где догорали подожженные брандскугелями завалы из масличных и тутовых деревьев.
Наутро к Ушакову приехали подписать капитуляцию французские генералы Шабо, Дюбуа.
«Св. Павел» сиял чистотой — нигде ни следа вчерашнего боя. Пробитые шальными турецкими ядрами борта зашиты досками. Фалрепные в парадных мундирах — молодец к молодцу.
