Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память - [13]

В своих дальнейших работах по этому вопросу, образовавших труд под наименованием “Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны”, лейтенант Щеглов выяснил детально организацию Морского генерального штаба как штаба высшего командования, с выделением его из состава Морского министерства, и подчиненного непосредственно верховной власти, наравне с командующим морскими вооруженными силами».

Более того, недостатком созданного в апреле – июне 1906 года Морского Генерального Штаба Колчак склонен был считать отличие системы его подчинения от той, которую проектировал Щеглов (вместо предлагавшейся независимости от морского министра новая структура была включена в состав министерства). Таким образом, вряд ли приходится говорить о вольном или невольном присвоении Александром Васильевичем чужих заслуг, – скорее наоборот, роль и заслуги Щеглова им несколько гиперболизируются, ибо понятно, что инициатива одного из многих флотских лейтенантов вряд ли подвигла бы высшее начальство на столь существенные преобразования, если бы за нею не было поддержки единомышленников.

Вряд ли покажется удивительным, что после образования Морского Генерального Штаба Колчак – активный участник военно-морского кружка – получил в новом учреждении ответственный пост. В 1906–1908 годах, до вступления в командование «Вайгачем» и экспедиции на Дальний Восток, он заведовал Северным (Балтийским) столом [7]Оперативного отдела. В те же годы в Генеральном Штабе служат и Щеглов, и Пилкин, и Римский-Корсаков, и Смирнов – соратники Колчака по «борьбе за возрождение флота», как, по свидетельству Смирнова, характеризовал этот период сам Колчак.

Борьбу приходилось вести не только против министерской бюрократической косности, но и против парламентско-общественного буйства. Государственная Дума, рвавшаяся устраивать и переустраивать морское ведомство, позволяла себе даже шантажировать возможностью отказа в кредитах с циничной формулировкой: «Перед тем, как подумать о флоте, нужно подумать об обновлении Министерства и его подразделений». Не сидела сложа руки и «общественность», активно обсуждавшая вопросы, о которых не имела понятия. Журналист М.О.Меньшиков (в молодости он был штурманским офицером и ушел со службы в 1892 году) обличал: «Броненосный флот есть оружие по преимуществу наступательное… Есть и другие задачи линейного флота: захват колоний, уничтожение морской торговли противника ипр. Но в наших условиях разве можно думать о том, чтобы делать морские нашествия, высаживать десанты и т. п.?» – и уповал на флот, состоящий из миноносцев, а еще лучше – подводных лодок, которые, как поучал Меньшиков с газетных страниц, и следовало строить, отказавшись от линейных кораблей. Для рекламы подобных военно-морских идей издатель газеты «Русь» А.А.Суворин пытался привлечь и лейтенанта Щеглова, который вспоминал: «Суворин настаивал, чтобы я пропагандировал ненужность броненосцев и рекламировал бы подводные лодки, что не отвечало ни истине, ни убеждениям моим. Тогда-то я впервые на личном опыте убедился в безыдейности, беспринципности и корыстолюбии владельцев прессы…»

Отдадим должное руководству морского ведомства – оно попыталось бороться с противником его же оружием. «Морской Министр генерал-адъютант И.М.Диков решил пойти навстречу запросам общества, – рассказывает адмирал Смирнов, – и разрешил офицерам, служившим в Морском Генеральном Штабе, выступать с докладами в различных общественных собраниях и в собеседованиях членов Государственной Думы. Образовалась группа из четырех-пяти офицеров, распределивших между собой различные основные вопросы, во главе этой группы стал А.В.Колчак». Сам Александр Васильевич свою деятельность характеризовал как имевшую более официальный характер: «Лично я был экспертом в Военной комиссии Госуд[арственной] думы и постоянно выступал докладчиком и в качестве эксперта на ее заседаниях». Тогда же, в 1908 году, Колчак публикует в «Морском сборнике» работу с названием не очень удачно сформулированным, но отвечавшим одному из основных вопросов, которые волновали тогдашнее общество: «Какой России нужен флот».

Насущность размышлений на эту тему, взвешенной мотивировки проектов и рецептов, Колчак подчеркивает с первых же строк: «Кроме крайне стесненного финансового положения, мы должны считаться еще с утратой в значительной части общества сознания необходимости не только обладания нашими пограничными водами, но и с отсутствием правильных идей о морской силе, ее значении, вплоть до сомнений в целесообразности самого существования такой силы»; «воспроизводя копию с существующего хаоса политических убеждений и взглядов на желаемый государственный строй Российской Империи, идеи о вооруженной морской силе, проповедуемые в обществах, собраниях, периодической печати и литературе, заключаются между определенными мнениями о полном излишестве и даже вреде флота для России и столь же уверенно высказываемыми положениями о необходимости немедленного воссоздания морской силы, способной к борьбе чуть ли не с великобританским флотом, правда, в большинстве случаев на чисто фантастических основаниях». Проницательно отмеченная параллель между общим смятением умов и душ и такой же сумятицей идей о будущих судьбах флота требовала хладнокровного, обоснованного ответа, и именно такой ответ стремился дать Колчак, несмотря на всю свою горячность и искренние переживания о состоянии морской силы России.