Адмирал Дэвид Битти. История британского флота в конце XIX — начале XX в.в. - [5]

Надо заметить, что капитан I ранга Роскилл знал о нравах на «Британии» не понаслышке. В свое время ему самому довелось пройти всю программу обучения. Его однокурсник Фрэнк Твисс, дослужившийся впоследствии до полного адмирала, в феврале 1942 г. попал в плен к японцам. Когда после войны этого офицера спросили, сильно ли он настрадался в японском плену, Твисс, пожав плечами, ответил, что там «во всяком случае было не хуже, чем в Дартмуте».

В конце 1885 г. Дэвид Битти завершил свое обучение на «Британии». В списке выпускников из 33 человек, согласно академической успеваемости Битти стоял 18-м, таким образом, существенно снизив свой рейтинг по сравнению с вступительными экзаменами. По окончании учебы Битти получил назначение в Китай. Такое распределение не вызывало у юного кадета ни удивления, ни огорчения, и он принялся паковать свой чемодан в предвкушении новых приключений и впечатлений. Зато эта новость повергла в ужас миссис Битти, которая немедленно отправилась в Лондон, где добилась приема у лорда Чарльза Бересфорда. Герой штурма Александрии 1882 г. и будущий адмирал в то время ведал вопросами назначений и перестановками кадров в Адмиралтействе. Трудно сказать, что произвело впечатление на этого ирландского аристократа – красота и обаяние миссис Битти, материнская озабоченность судьбой сына или ее ирландское происхождение, но лорд Чарльз немедленно подписал назначение Дэвида Битти на броненосец «Александра» – флагманский корабль Средиземноморского флота.

15 января 1886 г. мичман Битти прибыл на «Александру» – один из самых знаменитых боевых кораблей британского флота второй половины XIX в. Этот линейный корабль, водоизмещением 9.500 т., вступил в строй в 1877 г. Главное артиллерийское вооружение «Александры» состояло из двух 280- мм и десяти 254- мм дульнозарядных нарезных орудий, размещенных в казематах в центре корабля. 280- мм орудия могли стрелять на расстояние до 50 кабельтовых, давая с хорошо тренированной прислугой 2 выстрела в 3 минуты, а десятидюймовки могли вести огонь еще быстрее. Конечно, в бою эти орудия едва ли могли попадать в цель даже на половине максимальной дистанции и вряд ли были способны долго поддерживать такую скорость стрельбы, но все же их данные для начала 80-х гг. XIX в. впечатляют.

«Александра» являлась типичным продуктом «эпохи проб и ошибок» – переходного этапа от парусного флота к паровому броненосному флоту, – и представляла собой любопытную смесь технических новшеств и приверженности традициям. Весьма прогрессивной была энергетика корабля. На «Александре» впервые в истории британского флота появились двухвинтовые машины системы «компаунд» с 12 цилиндрическими котлами, развивавшими давление пара свыше 4 атмосфер – вдвое больше, чем в ранее применявшихся коробчатых котлах. Но при этом «Александра» несла полное парусное вооружение, от которого ее конструкторы так и не решились отказаться. Помимо весьма совершенного по тем временам главного механизма, на броненосце установили еще отдельную 600-сильную паровую машину, которая медленно поворачивала внушительные винты диаметром 9 м при ходе под парусами, чтобы они не создавали дополнительного сопротивления. В сущности, парусное вооружение на «Александре» уже потеряло свой смысл – двухвальная машина, мощностью 8 500 л. с. гарантировала от неприятностей, связанных с поломками, а запас угля в 680 т позволял ей пересечь Атлантику под парами. Броненосец развил на испытаниях более 15 узлов и 10 лет держал первенство по скорости среди всех линейных кораблей мира.

Но столь большие достоинства во многом сводились на нет казематным расположением артиллерии. Расположенный в центре корабля каземат исключал размещение пороховых и снарядных погребов непосредственно под орудиями, потому что там находились машины. В результате из-за разнесенных в оконечности корабля погребов во время боя матросам приходилось подавать боеприпасы, бегая на расстояние почти в треть длины корпуса, и при этом держать открытыми водонепроницаемые двери в главных переборках.

«Александра» на многие годы стала бессменным флагманом Средиземноморского флота. И тому было немало причин. Ее просторные помещения были отделаны красным деревом, полировкой и всевозможными вычурными украшениями с неприличной для военного корабля роскошью. Офицерские столовые и кают-компании при высоте от палубы до подволока почти 4 метра имели площадь 250 кв. метров. Не уступали им по размерам и качеству отделки и адмиральские каюты. Именно в силу указанного обстоятельства «Александру» облюбовали адмиралы. Когда мичман Битти прибыл в распоряжение командующего, на броненосце держал свой флаг адмирал принц Альфред, герцог Эдинбургский – второй сын королевы Виктории. Служить под непосредственным началом адмирала, принадлежавшего к королевскому дому, считалось большой удачей, поскольку это обещало быстрое продвижение по служебной лестнице.

Действительно, трехлетняя служба на «Александре» предоставила Битти потрясающие возможности завязать знакомства с людьми, вращавшимися в самых высших сферах английского общества. Герцог Эдинбургский имел на Мальте неподалеку от Валетты летний дворец Сан Антонио, окруженный живописными парками и лужайками, где обосновалось его семейство. Адмирал голубых кровей был женат на великой княгине Марии Александровне, единственной дочери русского царя Александра II, и имел четырех дочерей. Во время стоянки эскадры на Мальте некоторые молодые мичманы частенько приглашались в Сан Антонио, чтобы составить девочкам компанию в забавах и развлечениях. Битти удостаивался таких приглашений чаще других, поскольку Марии Александровне он был особенно симпатичен. В Сан Антонио он испытал первое юношеское увлечение. Старшая дочь герцога Эдинбургского 12-летняя Мари влюбилась без памяти в юного мичмана. Уже после того как они расстались, Мари написала ему несколько нежных писем, сохранившихся до наших дней. Наш современник, который прочтет эти послания, может быть несколько обескуражен тем, что они начинаются обращением ''Дорогой Битти!" Но в те времена среди английских морских офицеров и особенно мичманов было принято обращаться друг к другу по фамилии даже в самой неформальной обстановке. Мари, очевидно, тоже к этому привыкла.