Адепты. Эзотерическая традиция Востока - [119]

Доктор Легг, столь мастерски проведший исследование конфуцианской литературы, похоже, имел предвзятое мнение относительно позиции Конфуция в религиозных вопросах. Доктор Легг зашел так далеко, что заявил, будто Конфуций был нерелигиозным человеком, если не атеистом. Однако подобное утверждение трудно согласовать со словами Мастера, сказавшего: «Провинившемуся перед Небом уже некому молиться»[245].

Использование слова «Небо» в качестве синонима «божества» всегда было широко распространено в Китае и может лишь косвенно выражать философскую концепцию божества — вполне почтительную, но философскую, а не теологическую. К тому же доктор Легг обвинил Конфуция в недостаточной вере в будущую жизнь. Это было бы практически невозможно для человека, посвятившего свою жизнь восстановлению и сохранению древней культуры Китая. В одном месте Мастер сказал, что духи не внемлют клятвам или обязательствам, не являющимся добровольными. Его преданность «И цзин» должна избавить память о нем от позорного клейма материализма. Он тщательно исполнял все обряды паклонения богам и почившим предкам, считая, что они присутствуют на подобных церемониях.

Верно также и то, что, хотя Конфуций и был последовательным теистом и верил в бессмертие человека, его главной целью было достижение совершенной добродетели в нынешней жизни. Он полагал, что такая линия поведения обеспечивает будущее положение и является насущно необходимой. Более чем за пятьсот лет до рождения Иисуса Конфуций вывел золотое правило: «Я не хочу поступать по отношению к людям так, как не хочу, чтобы они поступали по отношению ко мне»[246]. Конфуций разговаривал не только с принцами и правителями, но и с самыми простыми и скромными из людей. Развивая великое учение, он пропагандировал семь ступеней, по которым человек может подняться до высшего состояния. Вот эти ступени: исследование вещей, завершенность знаний, искренность помыслов, очищение сердца, воспитание личности, упорядочение семьи и управление государством. Такой кодекс, хотя он, возможно, и не является теологическим, вряд ли можно критиковать за недостаток религиозного смысла.

Мастер говорил: «Юноша должен дома быть сыном, а вне дома — почтительным к старшим. Он должен быть серьезен и правдив. Он должен быть переполнен любовью ко всем и искать дружбы с хорошими людьми. Когда у него есть время и возможность — после исполнения всего этого — он должен употреблять их на благопристойные занятия»[247].

Мастер говорил: «Тот, кто осуществляет управление, руководствуясь своей добродетелью, сравним с северной полярной звездой, которая занимает свое место, а все звезды поворачиваются к ней»[248].

Мастер сказал: «В пятнадцать лет я посвятил себя учению. В тридцать я твердо стоял на ногах. В сорок у меня не было сомнений. В пятьдесят я знал предопределение Неба. В шестьдесят мое ухо было послушным органом для восприятия истины. В семьдесят я мог следовать желаниям своего сердца, не переходя границы правильного»[249]. Мастер сказал: «Высший человек широко мыслит и не фанатичен. Жалкий человек — фанатик и не вольнодумен». Мастер говорил: «Учение без мышления — напрасный труд; мышление без учения опасно»[250].

Несмотря на то что многие князья почитали Конфуция, ему становилось все более очевидным, что основные принципы его доктрины не будут общеприняты в его время. По этой причине на шестьдесят седьмом году жизни он окончательно удалился в свое государство Лу, где основал школу, завоевавшую большую известность. Он сделал такой выбор, а не последовал совету некоторых своих учеников, которые рекомендовали ему уединиться в каком-нибудь далеком горном местечке и стать отшельником. Он решил оставаться учителем в миру и создал официальную систему обучения, заявив в защиту своего решения следующее.

«Но я — человек и не могу исключить себя из общества людей ради общения с дикими зверями. Какими тяжелыми ни были бы времена, я сделаю все, что смогу, чтобы склонить людей вернуться к разумным и добродетельным обычаям, ибо, только следуя этим главным принципам нашей природы, мы сможем обрести личное счастье, национальную удовлетворенность и гармонию.

Если бы все люди горячо утверждали величие разума и следовали стезей добродетели, им не потребовались бы никакие указания ни от меня, ни от других, чтобы помочь отыскать щит мудрости или обрести то блаженство в жизни, которого они так домогаются. Долг каждого человека — прежде всего усовершенствовать самого себя, а потом помочь совершенствованию других.

Человеческая природа есть наше наследство, оно является нам как божественный дар, и все же только полное покорение его компрометирующих качеств дает нам возможность обрести душевный покой, радость в обществе и свободу»[251].

Число учившихся у Конфуция превышало три тысячи человек, и из них семьдесят два оказались столь выдающимися, что он считал их своими личными учениками.

Жизнь Мастера была омрачена смертью двух учеников. В 481 г. до н. э. произошел известный случай с цилинем. По некоторым рассказам, это странное животное было поймано во время охоты, другие же сообщают, что его обнаружили сборщики хвороста. Его никак не могли опознать и попросили Конфуция осмотреть его. Он тотчас же признал в нем линь, и, как утверждают легенды, на его роге все еще сохранилась лента, завязанная на нем матерью мудреца перед его рождением. Конфуций был глубоко тронут и воскликнул: «За кем ты пришел?» И тихо добавил: «Все идет согласно моим доктринам».