Аделаида - [28]

Инесса Карпинская прокашлялась. Проглотила кусочек грушевого сотэ, застрявшего из-за обилия сахара у неё в горле, и всё-таки проговорила:

— Дорогой профессор! Я была права! Весь этот круиз, всё это благолепие и сыплющиеся с неба деньги — неспроста! Я не знаю, сколько очков мы с вами выиграем с этой конкурсной длиной Амазонки. Но я ставлю на то, что самый главный джек-пот сорвёт тот, кто разгадает тайну миссис Готлиб.

* * *

Оставшиеся до швартовки у пристани островка Пу часы, конкурсанты, экипаж и главные герои нашего романа провели почти спокойно.

Нани, которую Мустафа фактически вынудил подписать брачный контракт, размышляла о том, что в графе «со стороны невесты» остались еще три незаполненные графы: места для подписи Раджа Сингха, Аделаиды Готлиб-Сингх и нотариуса семьи. И если миссис Готлиб не была до конца уверена в благоразумии своей дочери, то Радж и, главное, нотариус Моисей Беренштам — это те ещё, крепкие орешки. С ними мистеру Юзефу еще придётся побороться. Хотя, как знать? Моисей — старый друг семьи и преданнейший поклонник Дели, но устоит ли он перед щедрыми посулами шейха? А то, что Мустафа для получения вожделенной игрушки не пожалеет никаких средств, в первую очередь, материальных, Нани не сомневалась.

Да и с другой стороны… Ну что потеряет Дели? Еще пара лет и карьера супермодели останется в прошлом. Что будет потом? Вдруг болезнь начнёт прогрессировать и Аделаида совсем уйдёт в свою раковину? Ни мужа, ни детей… А тут всё-таки семья. Причём, ровно с теми порядками, о которых Дели не так давно мечтала: замкнутая жизнь в золотой норке, полный покой, абсолютная изоляция, растительное подчинение чужой воле. Может быть Бог всё правильно делает?

Док, примерно в это же время, закончил свой рассказ и теперь смотрел на побелевшее, покрытое бисеринками холодного пота лицо Дэна, ожидая его реакции. И она не заставила себя долго ждать.

— Но это же чудовищно, Док! Всё, что вы мне рассказали, всё это просто ужасно! Даже если оно на десятую долю является правдой.

— Это правда на все сто процентов. Я не ошибаюсь. Ведь у меня, — Эткинд вздохнул, — помимо интуиции, помимо фактов есть еще и профессиональная чуйка. Беда в другом..

— В чём?!!

— Что мне делать с этой правдой? Согласись, Аделаида тридцать лет росла и жила в твердой уверенности, что чёрное — это черное, а белое — это белое, что мама и папа — это мама и папа. Да, она никогда не была счастливым ребёнком, вряд ли стала более счастливой, когда повзрослела… Но это верно ровно настолько, насколько верен тот постулат, что во всех своих несчастьях Аделаида никогда не винила родителей.

— А тут еще этот чёртов шейх!!

— Да-да! Ты прав, сынок. Мустафа Юзеф совсем не тот человек, который нужен моей… дочери. Даже если предположить, что она влюбилась в него со всей страстью неискушенного и одинокого сердца, то..

— О, ради Бога, не говорите так, — почти простонал Дэн. — Вы психотерапевт, а я писатель. Вы наблюдаете, изучаете, предполагаете, а я чувствую, я вижу, ВИЖУ некоторые события, картины прошлого и будущего так ярко и ясно, словно смотрю цветной документальный фильм. Так вот мелодрама «Мустафа и Дели» — это не мелодрама, это трагедия. Я даже запах опасности, запах беды ощущаю.

— Не накручивайте себя, голубчик. Только не это! Не хватало нам еще ваших истерик. Если вы хотите помочь Аделаиде так же, как того хочу я, то давайте подумаем вот над чем….

Яхта «Аделаида» мерное порыкивание двигателей сменила на утробное рычание, мелко завибрировала, развернулась и стала медленно приближаться к причалу.

Еще десять лет назад, когда особняк только проектировался на этом райском островке, удобной бухты, а тем более пристани на Пу не существовало. Строительные работы как раз и начались с углубления форватера, сооружения искусственной бухты, и лишь затем перенеслись на сам остров. И если вчера пораженным гостям Нани Готлиб казалось, что они попали в сказку, что роскошнее «Лилами» и быть ничего не может, то после увиденного сегодня вчерашний отель показался им обычной ночлежкой.

Давайте попробуем представить, что же такое представлял из себя «Остров Пу», как назывался и сам особняк, занимавший всю, без исключения, территорию островка.

Скалы, возносящиеся высоко в небо — были рукотворны, как рукотворны были и джунгли, опоясывающие их плавными волнобразными линиями, и сады с миллионами цветущих орхидей, яркими, живописными пятнами разбросанные между изумрудными листьями пальм и малахитовыми стеблями лиан. Огромные белоснежные, сине-жёлто-зелёные и карминно-красные крупные попугаи живыми бусинами унизывали лианы, перелетали с места на место весёлыми стайками, громко и надсадно кричали.

На узкой полосе пляжа прохаживались розовые пеликаны и синелапые чайки.

Но это было то, что гости могли разглядеть с причала.

Сам особняк располагался внутри скал, под стеклянным куполом и чем-то напоминал огромный съемочный павильон. Но все секреты этого мини-Голливуда любопытным взорам открывались не сразу.

Единственное, что отметила про себя Инесса Карпинская, когда они с профессором вместе с остальными пассажирами приблизились к роскошным кованым золотом дверям-воротам особняка, это ничтожность человеческого росточка перед размерами уходящих в небо скальных стен и даже перед самими воротами, оказавшимися на поверку высотой с трехэтажное здание. Отметила она и еще один факт, о котором не без ехидства тут же сообщила Шарлю Леграну: