Адам, Сюзанна и другие герои - [27]
— Но мне больше хочется шорты, — сказала Нелли.
— Шорты? Что еще за блажь?
— В поход все девочки из класса наденут шорты.
— Твоего размера нигде не найдешь. К тому же для школьных турпоходов платье куда удобнее. Оно совершенно не стесняет при движении. Если завтра куплю материал, то, наверное, успею сшить еще до вашего похода.
«Этого только не хватало», — подумала Нелли. А вслух она сказала:
— Но я хочу выглядеть как все!
Теперь рассердилась мама:
— Перестань! Толстым людям шорты не идут!
До сих пор мама никогда не употребляла слово «толстый». Она заменяла его на «упитанный» или «полноватый». Например, недавно она сказала: «Ты была упитанным младенцем, Нелли». Она сняла с буфета фотографию в посеребренной раме: Нелли в нежном возрасте. На редкость сладкий младенец. Пухленький со всех сторон. С ямками на локтевых сгибах. «Рекламное фото для детского питания», — умилялись тогда дядя и тетя.
— Но мне шорты хочется, — сказала Нелли упрямо.
Мама не промолвила больше ни слова. Молча шли они рядом по торговой улице к автобусной остановке. Витрины отбрасывали на асфальт полосы света. Нелли шагала по темным и светлым полям и приговаривала про себя:
«Совершенно — точно — куплю — себе — шорты — тайком — куплю — иначе — и быть — не может — на — свои — сэкономленные — карманные — деньги — совершенно — точно».
Обратно ехали в полупустом автобусе, но киоск на конечной остановке седьмого маршрута был еще открыт. Маме понадобилось купить пачку сигарет.
— А мне, пожалуйста, жвачку купи, — попросила Нелли. — Или нет, лучше шоколад с мятой!
Мама купила и то, и другое. Дружно жуя, двинулись они по пешеходной дорожке к дому. Вишневые деревья на лужайке между первой и второй башней казались в наступивших сумерках черными, словно обведенными тушью.
Жили они в третьем, последнем перед мостом, доме. Навстречу им из подъезда вышел пожилой человек с велосипедом, который он катил перед собой.
— Добрый вечер, господин Зиштохай, — сказала мама. — Куда это собрались в такую поздноту?
— Да вот хочу нарвать немного одуванчиков для Гакеляи.
— Так ведь уже темно!
— У меня карманный фонарик есть. — Старик засмеялся.
— Гакеляя — это кто?
— Моя курица! — Старик опять засмеялся, потом закашлялся.
— Вот как! — сказала мама с удивлением.
Когда они с Нелли поднимались по лестнице, мама объяснила:
— Господин Зиштохай живет под нами. Он с причудами, но, как уверяет госпожа Рихард, очень славный, мухи не обидит.
Госпожа Рихард жила на самом верхнем этаже. Нелли иногда видела ее с детской коляской и маленьким ребенком, которого звали Карл. Нелли порой слышала, как он орал по ночам. У него, должно быть, невероятно мощные легкие, раз его голос проникает в Неллину комнату через два этажа!
«Клей для туфлей»
Все последующие дни небо было затянуто тучами, моросил мелкий дождичек. Какой уж тут поход. Вот жалость!
Нелли вошла в школьную колею. Но у нее оставалась одна проблема: соседка по парте, Анита, заговаривала с ней лишь о самом необходимом. Нелли порой казалось, что Анита сидит не рядом с ней, за партой, а восседает на каком-то облаке.
Мама вошла в магазинную колею.
Она теперь работала на кассовом аппарате почти что со скоростью автомата. Заведующий даже похвалил ее.
В один из вечеров мама сказала Нелли:
— Моя коллега с третьей кассы ждет ребенка. И меня попросили некоторое время поработать за нее в обеденные часы. Это значит, я не смогу вам готовить обеды. Отец, правда, все равно обедает в столовой. А ты справишься, если тебе самой придется что-нибудь сготовить?
— Ну конечно, — сказала Нелли не раздумывая.
Мама внимательно посмотрела на нее.
— Я сама с собой размышляла. Тебе, подумала я, уже десять лет. Ты безусловно сможешь сделать себе глазунью с ветчиной…
— Или спагетти, — подхватила Нелли, — или яичницу. Или суп из пакетика.
— Отлично. Стало быть, с голоду не умрешь. А на ужин мы соорудим настоящую еду — с мясом, картофелем и овощами. Идет?
— Еще бы! — ответила Нелли.
Подумаешь, какая сложность приготовить что-нибудь на скорую руку!
Нелли уже не раз наблюдала за готовкой. А на Рождество она получила маленькую плитку с электрическим шнуром, который включался в розетку. И тогда конфорки по-настоящему нагревались. Конечно, все было игрушечным: сама плита, конфорки, сковородки. В самый раз для горсти риса, чашечки супа. Человека, естественно, этим не накормишь. Даже младенца. К примеру, такой младенец, как Карл Рихард, живший на последнем этаже, выказывал могучий аппетит. Его кормили каждые четыре часа, а он тем не менее частенько кричал от голода.
— Знаешь, давай-ка устроим генеральную репетицию, — сказала мама. — Берешь кусочек масла, кладешь на сковородку, видишь?
«Знаю все это как дважды два», — подумала Нелли. Она взглянула на медленно оплывающий кусок масла. В полном отчаянии скользил он по раскаленной поверхности сковородки. Он таял. Лужица жира покрылась пузырями.
Шлеп! Это на сковородку легла ветчина. Жир заурчал.
— Скорее переворачивай! Иначе ветчина будет сухой и жесткой.
Мама подсунула под ломтики ветчины деревянную ложку. Затем разбила о край сковородки яйцо. Она проделала это очень скоро и ловко. Желток плавал поверх ветчины, а разлившаяся вокруг жидкость, как по мановению волшебной палочки, вмиг стала белой и твердой.
