Ад - [9]

— Час от часу нелегче, — схватился он за "ВАЛ".

Нападения подземного существа не последовало. То ли оно притаилось само в страхе, то ли отсутствовало, покинув убежище и сейчас так же, как и стервятники рыскало по пустыне в поисках добычи. А если хорошенько подумать и предположить, то данное убежище могло принадлежать той твари, которую он оприходовал, а точнее сама нарвалась на него на свою голову.

На сердце немного отлегло. Даже выглядывать Глеб не стремился. Здесь было значительно легче, хотя и воздух затхлым. Но лучше вонь, чем жар испепеляющий не только и не столько снаружи, сколько изнутри. Позволил себе немного расслабиться, в то время как на поверхности продолжало твориться нечто невообразимое.

До слуха спецназовца выжившего и, казалось бы, из ума, донеслась очередная короткая пулемётная очередь. Фашисты не суетились и действовали хладнокровно по ситуации. Явно экономили патроны. Боеприпасы имели обычное свойство кончаться в самый неподходящий момент.

Ими и занялся Глеб — проверкой собственного боевого снаряжения. Разгрузка на месте и все карманы в ней забиты под завязку обоймами, а те — патронами. И то, что подходило к "Винту" соответственно и к "ВАЛу", вот только расход боеприпасов несопоставим. "Винторез" ближе к карабину, а "ВАЛ" — автомат. Но в данном случае это плюс, чем минус. Иное дело, что дальность стрельбы из "ВАЛа" вдвое меньше, чем из "Винта", но не беда, и лиха начала.

Немцы в третий раз дали пулемётную очередь, а в ответ им понеслись ярые вопли стервятников, и один из них точно грохнулся о твёрдую поверхность и не сам — ему помогли. Иные понеслись прочь, поскольку их недовольные вопли стали затихать, удаляясь разом с ними.

Фрицы победили. Что не могло не задеть Глеба, но воевать с ними здесь и сейчас — хотя почему бы и нет? Ему требовалось прояснить ситуацию — то место, куда он угодил, и явно последовал провал во времени! Язык в качестве пленного немца — лучше и придумать нельзя. Вот только он в немецком, как свинья в апельсинах. Или макака в огурцах.

Собравшись с мыслями, он решительно двинул на поверхность, показавшись там с дальномером в одной руке и "Гюрзой" в иной. А то мало ли что — те же стервятники лишат его того, чего он тварь, подле которой и остановились фашисты без боязни, чувствуя себя хозяевами положения.

Пока один — и, похоже, что мотоциклист-водитель — занимался разделкой туши трофея Глеба, пулемётчик двинул со своим боевым оружием в руках наперевес к стервятнику.

Тот не лежал неподвижно, а трепыхался, пытаясь при помощи пробитых крыльев подняться в воздух.

— Выходит, не успел причинить особого вреда, — догадался Глеб. — Двинул разобраться окончательно и бесповоротно!

Последовала обрывистая пальба из пулемёта в упор. Пули ударили в голову крылатого монстра, и часть рикошетила. Пришлось добавить.

— Вот так тварь, — отметил лишний раз Глеб: с ними не всё так просто.

И какое бы чувство не испытывал к фашистам, а кроме ненависти ничего, поскольку корни его семьи уходили в блокадный Ленинград, где погибли родные по линии бабушки, а также иные по другим линиям во время той проклятой войны, теперь же приходилось отринуть всё прочь. Одному не выжить — требовалось найти помощь. Но опять же не у них, хотя, кто знает, что прояснит за счёт них, а выяснит, и, похоже, такое…

Гнал прочь дурные мысли. Немцев с голыми руками не возьмёшь — вооружены и опасны. Плюс приспособлены к местным условиям пекла.

Наконец и второй фриц занялся делёжкой добычи, пытаясь вырезать из туши стервятника особо лакомые куски.

То, чему далее стал свидетелем Глеб, повергло его в шок. Фашист прильнул к ране стервятника и принялся пить с жадностью, поглощая кровь или то, что заменяло крылатому монстру её.

— Неужели это единственный источник влаги в данном регионе?! — растерялся Глеб.

Вспомнилась школа жизни. Нечто подобное приходилось делать самому — и даже употреблять в пищу сырые органы зверья, всего лишь посолив, не взирая на опасность заражения глистами.

Вот и немцы довольствовались тем же меню, и в рацион питания входила кровь — и только. Куски мяса тварей они раскидали по крупным камням — запекали.

— Знать и впрямь напились, собираясь пожрать… — осознал Глеб: самое время брать их, пока они разнежились, потеряв всякую бдительность.

А тут ещё оказалось: у фрицев нашёлся "шнапс". Они напились. Жара сыграла с ними злую шутку. Их развезло. Свалив добычу в коляску, стрелок расположился позади водилы, покинув пулемёт. Из оружия карабин за плечом на спине. И пока дотянется до него, а возьмёт в руки…

Действия Глеба были решительными. Он стремглав выскочил из убежища твари, сокращая молниеносно расстояние до мотоциклета с опьяневшими немцами. Едва не упустил их. Те успели запустить магнету, и даже тронуться с места, да остановила автоматная очередь по колёсам. Одно спустило — переднее — и немцы завалились вместе с мотоциклетом.

Встать на ноги не позволил странного вида тип.

— Хенде Хох! — выкрикнул Глеб, тыча оружием.

— Найн… — заулыбались странным образом фрицы. — Гитлер капут! Их бин натюрлих? Яволь? Комрад! Но пасаран!

— Ах вам посрать! Тогда и мне на вас! Ещё одно неверное движение и расстреляю нахрен!