Ад Лабрисфорта - [29]

Уэсли вспомнил, что однажды где-то ему действительно приходилось читать о таких исследованиях. Но тогда он не представлял, что сам окажется в роли заключённого.

За всё время, проведённое в тюрьме на острове, с Доктором Флэш говорил мало. Перекинулся десятком фраз – не больше того. Поэтому составить личного впечатления насчёт глубины его помешательства на проблемах науки Уэсли не пришлось. Всё, что он мог сказать о Роджере Фрэнсисе – что его внешность под известный стереотип «сумасшедшего учёного» совсем не подходит. Челюсть у Доктора была квадратная и решительная, шевелюра густая, без намёка на лысину, сложение крепкое. Единственным признаком высокого ума на его лице были очки с толстыми стёклами – видимо, зрение за время своих исследовательских изысканий он посадил порядочно.

Но стереотип – на то и стереотип, чтобы жизненные примеры его опровергали.

* * *

Шестой день пребывания Флэша в Лабрисфорте, четверг, был вторым душевым из двух полагающихся в неделю. Как всегда по четвергам, в тюрьму привезли парикмахера, которого надзиратели звали Оксом. Правда, похож он был скорее на мясника.

Импровизированную «парикмахерскую» устроили в небольшом предбаннике перед душевой. Всё, что для этого понадобилось – два стула, на один из которых по очереди садились заключённые, а на другом Окс разместил весьма ограниченный набор парикмахерских принадлежностей.

Во время бритья, сидя со скованными руками и ногами, Уэсли ощущал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Хорошо, что опасные бритвы вышли из употребления. А то такой молодчик, как Окс, пожалуй, просто для смеха мог бы малость ошибиться…

Ральф Фортадо сказал Уэсли, что когда-то вместо того, чтобы возить парикмахера, заключённым выдавали одноразовые бритвенные станки. А потом перестали. Но не из-за опасений, что кто-нибудь из арестантов исхитрится с помощью станка покончить с собой. В Лабрисфорте это никого особо не волнует. Хочешь – головой о стену бейся, хочешь – на штанах вешайся, хочешь – голодом себя умори. Дело хозяйское. Главное, убить бритвенным станком кого-то другого не получится. Лезвием станка, то есть. Но один умник заточил до остроты ручку, и ткнул в пузо зазевавшемуся охраннику. Его сразу пристрелили, но и охранник загнулся. С тех пор боссы особенно внимательно начали следить за подопечными своими «третьими глазами» – то бишь, автоматными дулами. Станки выдавать перестали, а заодно, на всякий случай, и зубные щётки – и теперь их приходилось доставать контрабандой.

В душевой на сей раз всё пошло обычным чередом. Уэсли уже не был новым, поэтому никаких «плановых» разборок пока не намечалось – а значит, не предвиделось ничего интересного.

Многих заключённых занимало не столько мытьё, сколько, если можно так выразиться, сексуальная жизнь. Душевая являлась одним из немногих мест, где ей можно было беспрепятственно уделить время – и наиболее подходящим. Некоторых, впрочем, устраивал и тюремный двор, но в душе, как-никак, удобнее, и хотя бы нет наблюдательных вышек.

Происходило всё на удивление мирно, без какого бы то ни было принуждения – чего никак нельзя было ждать от Лабрисфорта. Все желающие один за другим пользовались «услугами» одного и того же парня – и тот не сопротивлялся.

Здесь Уэсли впервые изменил своим наблюдательским целям. Он слишком мало пробыл в тюрьме, чтобы такое зрелище стало для него привычным. Его мутило при одном взгляде на образовавшуюся в углу душевой очередь. Но волей-неволей он заметил, что первым в этой очереди был Джо, которого сегодня не интересовали драки. Даже мыло, которое громила всегда по общепризнанному неоспоримому праву захватывал первым, в этот день он сразу великодушно уступил своим шестёркам. Правда, предупредив, чтобы до тех пор, пока он, Джо, не освободится, мыло оставалось у них и к остальным в руки не попадало.

– Эй! – Флэша толкнул в плечо какой-то ухмыляющийся тип, но совсем не сильно. Кивнув на очередь, он спросил: – Присоединиться не желаешь? Чтобы долго не ждать, можем трахнуть его вдвоём. Увидишь, тебе понравится. Малыш сделает, что захочешь.

Уэсли отвернулся и промолчал. Ему и без того тошно было слушать хриплые возгласы и стоны, доносящиеся из угла душевой.

– Много теряешь, – протянул его собеседник. Кажется, он хотел добавить что-то ещё, но передумал, чему Уэсли не мог не порадоваться.

На дневной прогулке к Флэшу подошёл Ральф Фортадо. Вытащив изо рта тлеющий косяк и выдохнув густое облако марихуанового дыма, он сказал:

– Ну что, привыкаешь к здешней жизни?

– Пытаюсь.

Спрашивать, как Фортадо добывает деньги на траву, случайными заработками, или как-то иначе, Уэсли не стал.

– Ну и правильно. Отрицание действительности – не лучший выход, – хмыкнул Ральф. – Если не пытаться – будет хуже. Можешь мне поверить.

– Верить-то я верю. Только насчёт совсем привыкнуть – это вряд ли получится…

– Почему? – Ральф продолжал улыбаться. Ответ на вопрос он, конечно знал, но – свой ответ. Ему было любопытно услышать, что скажет Уэсли.

– Здесь всё не так, как представляется на первый взгляд.

Фортадо удивлённо приподнял брови:

– Например?

– Да многое. Например, сразу не скажешь, что Джо – гомик.