Ад - [7]

Петра не решалась сделать шаг вперед, а потому посмотрела на хранившего все это время молчание Лорда Директора. Мужчина разглядывал ее, пытаясь уловить эмоции, понять, произвел ли какое-либо впечатление. Спохватившись, заметил, что на огромной крыше Дворца девушка стоит босиком, и, не думая, поднял ее на руки резким движением, чтобы отнести к мягкому дивану.

– Я могла бы дойти сама. – Сопротивлялась вяло и нехотя, принимая до дрожи приятную заботу.

– Не хочу, чтобы вы простудились.

ЛЮБОВЬ ДЕЛИТСЯ НА ДВА ВИДА:

ОДНА ОСНОВАНА НА ЯРКИХ, ЧИСТЫХ ЧУВСТВАХ,

ВТОРАЯ ЖЕ – НА БОЛИ И СЛЕЗАХ…

(ИЗ СКАЗАНИЙ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ)

Так и сел, держа ее в своих объятьях. Закутав ножки вторым пледом, Грон взял в руки бутылку с вином.

– Давайте я все же сяду рядом. Вам ведь неудобно.

Он чувствовал себя неразумным мальчишкой, действовал спонтанно и импульсивно. Вот и сейчас пытался открыть бутылку руками, но, плюнув на это бесполезное дело, использовал магию, лишь бы не выпускать ее из плена.

– Вот и все. – Улыбнулся и разлил вино по бокалам. – Мне очень хочется, чтобы в моем присутствии вы чувствовали себя свободно, но я понимаю, что прошу слишком много, тем более после того, что вы узнали.

Сам напомнил, а она резко посерела лицом и отвернулась, рассматривая город. Пусть так, лишь бы слушала, лишь бы отвечала.

– Мне хотелось бы знать, почему вы скрывали правду?

– У меня нет разумного ответа на этот вопрос. Мне жаль…

Она хотела спросить о снах, но отмахнулась от этой мысли, боясь, что ошибается в своем мнении. Сны казались настоящими – чем-то, что происходило на самом деле. Но вдруг это всего лишь плод ее воображения? Не желала раскрываться перед ним настолько, будто оголять душу, ведая о собственных желаниях. Хотела быть с ним, но не понимала, нужно ли это именно ему. Взрослый мужчина и молоденькая девочка. Слишком разные, чтобы иметь отношения, но как же затуманивает разум нежность при виде него.

– Зачем мы здесь?

Невесомые звуки ночи окутывали, заставляли взглянуть на мир другими глазами. В темноте не видно неуверенности. Тьма сокроет все совершенное, но оставит воспоминания. Петриция боялась взглянуть на мужчину, боялась утонуть в его темных глазах.

– У вас сегодня день рождения. Хотел поздравить вас и кое-что подарить. Это сущая безделушка, на мой взгляд, но почему-то, когда увидел ее в витрине лавки, не смог пройти мимо.

– И… что же это? – пришлось повернуться, потому что любопытство и предвкушение брали верх над всеми остальными чувствами.

Грон чуть наклонился и выудил из-под стола небольшую коробочку в подарочной упаковке.

– Думаю, вы захотите открыть подарок самостоятельно.

Взяв коробочку в руки, Петра сначала повертела ее, пытаясь отыскать переднюю сторону, но, не найдя никаких отличий, попросту разорвала бумагу. Подняв деревянную крышку резной шкатулки, не поверила своим глазам. На бархатной алой подушечке разместился хрустальный поднос, накрытый такой же хрустальной округлой крышкой. В недрах этого произведения искусства парила живая роза, окутанная голубым магическим сиянием. Ее синий бутон мерцал и переливался под этим светом, вызывая желание прикоснуться к нему рукой.

– Она живая, – шепнул Грон, оглаживая спину девушки. – Днем расцветает, раскрывая свои лепестки, а ночью скрывает свою магию в бутоне.

– Спасибо. Это прекрасно… – смотрела во все глаза, впитывая, запоминая каждую черточку.

Невероятный подарок. Благодарность затапливала изнутри, а потому, не думая, Петриция взглянула на Лорда и потянулась к его губам, уповая на ночь и ее тайны.

Губы сминали. Лежала на мягком диване, укутанная пледами, а мужчина нависал над ней, целуя жадно и неистово. Пили друг друга без возможности остановиться, наслаждались каждым касанием, каждым мгновением. Его руки прикасались к шее, запутывались в волнах графитовых волос, изучали тонкую талию через слои ткани. Держал крепко, не желал отпускать, но в тоже время пытался быть мягким, не нарушая ему одному известных границ.

Воздуха не хватало. Рваное дыхание смешивалось, опаляя легкие. Впивалась ноготками в спину – не спасала рубашка. От страсти нет спасения. Будто снова и снова пробовала на вкус, смакуя ощущения. Проходилась язычком по краю зубов, прикусывала нижнюю губу. Распаляла ненамеренно, но по-другому не могла. Соскучилась до безумия, до безумства действий, до пустоты в голове. Только он, и никто больше…

Лежала на его груди и вырисовывала странные узоры. Веки закрывались, и то и дело обрушалась зевота, с которой Петра героически боролась до последнего, пока не уснула. Ужин так и остался нетронутым, даже вино продолжало мерцать в заполненных до краев бокалах. Им обоим ничего не хотелось, кроме как быть рядом друг с другом. Тратить время, которого нет, на лишние действия? Зачем? Счастье коротко. Они знали это, основываясь на личном опыте, на таких разных, но одинаково сложных судьбах. Отвернешься на секунду, а миг уже прошел.

После долгих поцелуев оторвались друг от друга с трудом. Ее губы распухли от усердия и рвения, но оно того точно стоило. Молчали. Не говорили ни о чем, впитывая тепло, запоминая мгновения. Но, прежде чем окончательно уплыть в марево сна, Петра все же прикоснулась к вырезу пижамной рубашки. Ощутив пальцами две тонкие цепочки – одну с медальоном, где хранилась фотография мамы, а другую с подвеской-розой, – победно улыбнулась. Не придумала, ничего не придумала, а значит, не все еще потеряно…