Несколько мучительных секунд. Несколько десятков мгновений, которые, на удивление, не растянулись надолго, и она отпустила меня; оставив легкое послевкусие, которое бывает после посещения зубного врача. Боли уже вроде нет, но что-то физическое о ней все еще напоминает.
Я еще раз посмотрел на свои руки. Не знаю, что я хотел в них увидеть… Серость. Она осталась. Ничего не изменилось. Но посмотрев на них, я как бы осознал нереальность происходящего. Камень, их покрывающий, как бы лишний раз напомнил мне где я нахожусь и почему я все еще терплю это.
«Я в мире игры. И еше нет ни одной игры, которую нельзя было бы пройти. Значит и у этого уровня есть свои слабости. Верно? Верно. К тому же, если верить игровой логике, то каждый последующий круг должен быть слабее предыдущего. Этот всего лишь третий, значит легче всех остальных. Верно? Верно.» — Рассудил я и приступил к поиску выхода.
«Итак. Что мы знаем? Этот мир был некогда придуман богами, чтобы спасти грешные души разумных от пороков. Кажется, затем что-то отравило мир. Верно? Хм… кажется да. Отравило. И теперь тут все вроде как наоборот, но при этом не теряя основного смысла. Первый круг, (вернее сферу, но кому какая разница какая разница!) прошел обретя какое-никакое постоянство. Второй — найдя крупинку нужной информации в море ненужного хлама. Значит сейчас, если следовать логике, мне нужно или смириться с серостью, что, впрочем, мало вероятно, или найти в этой серости счастье. Да. Научиться видеть в безнадежно плохом, что-то хорошее и светлое.» — Я определился с целью довольно быстро, буквально за несколько секунд не особенно напряженного раздумья. Но вот с планом все было гораздо сложнее.
Меня сложно назвать пессимистом, но найти что-то хоть немножечко хорошего во всей ситуации я не мог.
…
Боль, к которой невозможно привыкнуть, опять ударила меня. Казалось, что с каждой волной она становиться все сильнее, что она подстраивается под меня, длиться дольше, отравляет все больше и больше воспоминаний.
Я посмотрел назад. Все мне показалось таким неправильным. Жизнь в игре показалась мне лишенной смысла. От чего-то захотелось заплакать. Зарыдать, зарывшись носом в подушку от несправедливости и ненужности моего бытия. Любовь на тот момент представлялась мне фикцией. Наверное, я даже понимал, что это действие «круга», что я не мог прозреть так резко; но душа моя, вместе с помыслами, очернела настолько, что я уже не мог сопротивляться. Я не мог и не хотел что-либо менять.
Для меня не было смысла.
«Жизнь итак не имеет красок.» — Рассуждал я. — «Любовь — притворство, из-за желания осознавать себя нужным кому-то.»
…
«Этот мир прекрасен. Здесь нет ни удушающих сознание, цветов, ни предметов, убивающих мысли. Только серость и пространство отдельно от материи. Ничего здесь не мешает уничтожать себя. Ничего здесь не мешает мыслить свободно.»
…
«Какие ненужные эти люди. За многие века своего существования они не научились ненавидеть.»
…
Мои мысли погрязли в хаосе и ненависти ко всему, что я некогда считал светлым. Не знаю, как долго это продолжалось, может несколько минут, часов, дней недель, месяцев… Я не следил за временем. Да и не мог, честно говоря следить, никоим образом. Внутренние часы в этом мире отказывают, а системные отказываются работать — стоят на месте, недвижимые.
— Смотри, человек! — Проверещал писклявый голос.
— Какой такой человек, не может быть тут людей. — Ответил ему хриплый.
— Вы бы потише орали. — Спокойно, размеренно прозвучал третий.
— Да точно тебе говорю! Че-ло-век! Чую! — Первый, то ли радостно, то ли с предвещая опасность, пытался доказать что-то второму.
— Люди здесь уже несколько сотен лет не появлялись. — безапелляционно заявил второй.
— Тихо говорю! — Рыкнул первый, но его голос, даже переменившись, не перестал звучать спокойно.
— Та как это не может? Вот я чую. А как я могу чуять, то чего нет? — Визжал первый.
— Давно уже среди людей никто дальше второго круга не проходил: там и загибались. С чего это сейчас люди поумнели? А умные в ад не попадают…
…
Наступила тишина.
Услышав их диалог, я как будто бы получил пощечину. Этого «удара» мне не хватило, чтобы окончательно проснуться, но немного приоткрыть глаза, выйти из того сна — вполне.
Я обернулся. Никого нет. Ни сверху, ни снизу, ни справа, ни слева… Серость стойко держиться вокруге, как туман. затмевающий реальность. Она все так же везде. Все так же висит в воздухе.
— А-а-аркх… — Очередной приступ боли заставил меня резко выдохнуть. На секунду я отрешился от мира, а когда пришел в себя услышал:
— Человек… — Третий, спокойный голос, прошептал удивленно.
— А я вам говорил, а вы мне не верили. Я чувствую, чувствую! — Заверещал первый.
— Да какой это человек? Гуманоид. Да еще и странный — элементаль, вы только посмотрите… — Хриплый попытался вразумить остальных, по-видимому рассмотрев меня.
— По делу говорите! Приветствуем тебя, иноразумный, что забыл в третьей сфере?
— А я тебя сразу унюхал. Главное иду, чувствую — новенький, а эти еще и не верили. — Пискля не унимался.
Я нехотя открыл глаза. Апатия потихоньку возвращалась, но на этот раз, хвала Ренду, интерес взял верх. Зрелище даже тогдашнего пофигиста меня удивило: круглое, сплюснутое спереди и сзади тело на котором покоилось три головы стояло рядом со мной (лучше будет сказать «находилось» т. к. ни пола, ни какой-либо иной точки отсчета в этом мире нет, даже говорить о расстоянии здесь довольно трудно — перспектива порой нарушается очень уж грубо, но все это мелочи).
