Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки - [197]

Нет ни малейшего сомнения в том, что правители Инки были родом из Анд и были представителями того же народа, которым они правили, а не появились здесь откуда-то извне. Они придумали свою собственную легенду о своем божественном происхождении, подтверждая то, что об этом написал Анатоль Франс: «…История – это не наука, это искусство, и человек добивается в ней успеха только благодаря воображению».

Инки и их «историки» скрывали все исторические предания, предшествовавшие их собственным, и вскоре «запоминатели», которые при помощи своих узелково-веревочных приспособлений кипу рассказывали и пересказывали историю, уже больше не говорили о чем-либо до божественных Инков. Таким образом, благодаря «избирательной манипуляции историей» знать инков выросла лишь на знаниях, почерпнутых из официальной версии. Это, помимо всего прочего, дало им глубокую убежденность в своем божественном происхождении; эту точку зрения принимал также и простой народ.

Рис. 141. Инкская царица (койя). Она была царской крови, часто его сестра, и именно из ее потомства Инка и его совет выбирали наследника. Перерисовано у Фелипе Гуамана Пома де Айялы

К тому времени, когда потомок Инки был готов жениться, у него уже было такое всестороннее образование, какое только можно было получить в Америке до прихода испанцев. Он сопровождал Инку в поездках по огромной империи; он был вместе с губернаторами, которые объезжали свои владения; он принимал участие в сражениях, либо защищая то, что Инки завоевали ранее силой оружия, либо подавляя восстания. Он усваивал церемониалы и погружался в историю инков. Он успевал испробовать любовь в различных ее формах и, разумеется, получил тот или иной опыт в управлении страной.

Его одежда точно так же, как и одежда других представителей знати, не отличалась по стилю от платья простого индейца; она была только более богатой. В его проколотые уши были вставлены золотые украшения и драгоценные камни; его волосы были подстрижены челкой. Его туника была соткана из тончайшей шерсти альпаки и (часто) викуньи. Он носил высокие сандалии добротной работы.

Если рассматриваемый молодой человек был самым старшим сыном правящего Инки, рожденным от старшей жены койи, и если на то была окончательная воля Инки и его совета («двадцать его родственников, – писал хронист, – старых и мудрых людей, опытных в делах управления государством»), то этот сын назначался Инкой, становился им в какой– то момент, ближе к концу жизни правящего Инки. Вся страна одевалась в траур по умершему Инке. Его наложницы и личные слуги точно так же, как в Египте, должны были, следуя доброй традиции, сопровождать его в его путешествии к Солнцу. Их поили допьяна, они плясали ритуальный танец, и их душили. Тело Инки частично мумифицировали; внутренности вынимали и пустоту заполняли тканью. Методика, использовавшаяся для мумификации тел в Перу, известна мало или недостаточно. Нет Геродота, который описал бы для нас этот перуанский способ так же, как он лично наблюдал, например, мумификацию у египтян. Одна примечательная вещь: «мумификация» по-гречески taricheuo, что означает маринование, засолка, сохранение, а бальзамирование ассоциировалось именно с солением рыбы. Тот факт, что бальзамировщикии у инков вынимали внутренности усопшего Инки, что было первым шагом к успешной мумификации, наводит на мысль о том же самом способе для заготовки рыбы.

Мумификация была религиозно-колдовским действом, целью которого как в Египте, так и в Перу было сохранение тела в том самом состоянии, в каком оно было при жизни, чтобы в него, в конечном итоге, возвратилась душа. В Перу на возвышенностях с влажным климатом мумификация представляла собой проблему. На пустынном побережье Перу дело обстояло иначе, так как солнечное тепло и стерильный, пористый песок делали процесс высушивания и мумификации мертвых тел возможным. Египтяне, если верить Геродоту, извлекали мозг, внутренности и тщательно очищали тело изнутри, используя специи, вино, кассию, мирру, затем они натирали тело снаружи маслом и обертывали его полотняными бинтами. Точно так же, как египтяне, поступали бальзамировщики божественных Инков. Они также извлекали внутренности, которые клали в специальные сосуды, и обмывали тело.

Больше нам ничего не известно ни о бальзамировании, ни о том, как именно выглядели мумии властителей, так как они были первой добычей, унесенной конкистадорами. Мумию (малькис) мертвого Инки помещали в его дом и с него делали золотую статую в полный рост (пукарина). Мумии подавали еду, как будто это все еще был живой человек, который сидел на своей золотой скамеечке, символизировавшей трон. Существует несколько описаний таких мумий; некоторые из них забрал с собой Манко Капак-второй, когда молодой Инка в 1536 году поднял против испанцев мятеж и скрылся на необозримых просторах Вилькапампы. В 1559 году один испанский чиновник нашел мумифицированные тела трех Инков. Испанский королевский наместник приказал перевезти их из Куско в Лиму, где они впоследствии исчезли[52].

Нового Инку короновали на царство после того, как тот выдерживал трехдневный пост. В действительности это была не «корона», а бахрома. Как и во всех случаях, подобных этому, это обставлялось с помпой, танцами. Мертвому Инке воздавались почести, а новый повелитель Инка начинал по традиции строить себе новый, тщательно спланированный дом в центре Куско. (Дом его предшественника, усопшего Инки, становился уака, т. е. усыпальницей.) Главная жена нового Инки, которой он давно уже обзавелся, теперь становилась его койя. Он заводил себе других жен по настоянию представителей избранного круга знати. Наложниц он брал себе из числа избранных женщин. Новый правитель определял политику своего царствования и получал множество почетных титулов своего отца – Сапа Инка, «Пастух Солнца» (Инти Кури), «Любящий Бедных» – и начинал вести себя как божество, которым он становился.