Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки - [194]

Смерть ослабляла общину айлью; она подрывала клан, который представлял собой общество взаимной помощи друг другу. Когда в общину приходила смерть, живые надевали подобие траура. Женщины распускали свои длинные волосы, прятали свои лица и предлагали угощение всем, кто приходил на обряд похорон. Возле тела исполняли медленный танец; женщины били в небольшие барабаны и пели погребальные песни. Тело умершего человека сгибали, подтягивая колени к подбородку, укрывали его собственной туникой и обертывали тканью. В Андах его могила располагалась под скальным карнизом; там из камней, скрепленных глиной, делали небольшую катакомбу, круглую, квадратную или овальную. Внутри могилы помещали тело в сидячем положении, а вокруг него ставили пищу, сосуды с чичей, многочисленные мелочи из его жизни: если это был воин, то его оружие, если ткачиха – то предметы, соответствующие этому занятию. Женщине в могилу клали ее ткацкий станок, шерсть для прядения и коробочки с красками. Все это было чрезвычайно важно, так как мертвые не желали уходить из жизни. Они были враждебно настроены по отношению к живым, и их нужно было устроить с удобствами, чтобы, страдая от своего одиночества, они не утащили к себе живых для утешения. Смертью можно было заразиться.

Мертвые теперь становились уака, т. е. подобными богам и таинственными. Они обладали колдовской силой, так что надо было быть осторожными, чтобы никто из членов айлью не нанес оскорбления мертвому. Мертвые теперь становились в ряды невидимых сверхъестественных существ, и их нужно было умилостивить. И все же со временем мертвые умирали, и постепенно, если только это не был Бог-Инка (который даже мертвый был окружен пышными церемониями), о них забывали. Простого индейца поглощали жизненные проблемы, и тут можно поразмышлять о существовании у него скептического отношения к немертвым мертвецам. В других местах, например в некрополе древней Мирины в Эолиде (сейчас это в Турции), люди хоронили своих мертвецов точно так же, как это делали инки, кладя им в могилы предметы обихода. Они знали, что мертвым трудно угодить. Но они также знали и то, что они никогда не вернутся. Они надевали мертвым на голову золотой венец, но такой тонкий, что дыхание могло превратить его в пыль. Они рассчитывались со своими умершими по как можно более низкой цене. Обол, который они клали в рот мертвеца, чтобы тот мог заплатить Харону за перевоз через реку Ахерон, был всего лишь жалкой медной монетой (V₆ драхмы, первоначально серебряная, затем медная монета. – Ред.).

И тем не менее влияние религии на индейца было огромным и вполне реальным, так как жизнь основывалась на опыте, а религия была жизнью. А так как вся жизнь находилась во власти вездесущих невидимых сверхъестественных сил, то индейцу приходилось заключать с ними молчаливое соглашение ради своего собственного блага. Такой в то время была жизнь индейца, типичная для бесчисленного количества людей, из которых складывалось основание пирамиды, представлявшей собой государство инков. На ее вершине находился Великий Инка.

«Основанием пирамиды был пурик, трудоспособный мужчина. Десять таких рабочих состояли под началом десятника; над десятью десятниками стоял бригадир; в свою очередь, над десятью бригадирами был главный управляющий… Иерархия таким манером доходила до вождя племени, которое, по некоторым данным, состояло из десяти тысяч работников; выше стоял губернатор провинции, еще выше – правитель одной из четырех частей империи инков, и, наконец, надо всеми царил император, Сапа Инка…»

Глава 3 ИНКА И ЕГО СТОЛИЦА

Инка

Людовику XIV, «королю-солнцу» Франции, фактически пришлось утверждать, что он есть государство: «L'dtat c'est moi». «Королю-солнцу» Перу, Сапа Инке, никогда не приходилось подчеркивать это: все, что существовало под солнцем, было его. Это было известно всем и принималось как должное. Сапа Инка имел божественное происхождение, был прямым потомком Солнца, бога-создателя. Все: страна, земля, люди, золото (пот солнца), серебро (слезы луны) – принадлежало ему. Он был абсолютом. Он был Богом. Его империя не была теократией в теории, она действительно была таковой.

Правители Инки обладали неограниченной властью, которую сдерживало лишь влияние древних обычаев и страх мятежа. Выше Великого Инки не было апелляционного суда. Инке достаточно лишь было поднять руку и этим жестом приказать предать смерти прославленного полководца или даже кровного родственника, который вызвал его недовольство. Божественность Инки была бесспорной.

«Я помню, – писал Педро Писарро, двоюродный брат того самого конкистадора, – как правитель Уайласа однажды попросил у Инки [разрешения] посетить свои поместья, и это разрешение ему было дано.

Инка дал ему ограниченное время, за которое тот должен был съездить и вернуться. У него это заняло несколько больше времени, и, когда он возвратился (я присутствовал при этом), он привез в подарок Инке фрукты и предстал перед ним. Правитель Уайласа так трепетал перед Инкой, что не мог стоять на ногах…»

Если такая эмоциональная реакция случилась у одного из самых могущественных курака страны, то каков должен был быть эффект, производимый Инкой на простых людей, на индейца, который был лишь единицей в десятичной системе империи? И тем не менее забота Инки о своем народе также была неподдельной. Разумеется, она не была такой филантропической, как это представил историк из рода Инков Гарсиласо де ла Вега, когда с пафосом, обусловленным временным интервалом, писал свои «Королевские комментарии». Она также не была такой тиранической, какой ее видели испанские королевские наместники, чтобы дать рациональное объяснение своему разрушению империи инков. И положение Инки, и его богатство, и его власть шли от народа и его благосостояния, так как любая страна приобретает свои богатства не только (и не столько) за счет количества своих минеральных ресурсов, но за счет характера и крепости своего народа. Люди и их общественная организация и развитие в рамках, установленных для них, были первостепенной заботой Инки. Все его чиновники созывались, чтобы отчитаться перед ним за плохое управление людьми. Один французский историк писал о «социалистической республике инков», но это зависит от толкования слова «социализм». Земля находилась в собственности государства, т. е. Инки; индеец через свою айлью, которая была земельной общиной, только пользовался землею. При этом он владел своим движимым имуществом и теоретически мог накапливать в собственности предметы роскоши, но в действительности он этого не делал.