«Абвер» ищет связь - [13]

Более шестидесяти самых опытных сотрудников Управления государственной безопасности сражались в рядах сибирских дивизий и соединений. Многие из них шли на смерть, зная, что их последний подвиг останется безымянным. Посланцы новосибирских чекистов боролись с вражеской агентурой не только в тылу, но и на фронте, в отделах контрразведки «Смерш» («Смерть шпионам»). Только в битве за Москву, судьбу которой во многом решали сибирские дивизии, контрразведчики обезвредили в тылу и зоне боевых действий свыше 400 фашистских агентов и более 50 диверсионно-разведывательных групп. А сколько шпионов и диверсантов было подготовлено в фашистских спецшколах и заброшено в глубокий советский тыл! Не случайно службы разведки занимали особое, привилегированное положение в фашистской Германии. Это была главная опора Гитлера, его секретное оружие, ибо при огромной растянутости фронтов Великой Отечественной войны ложная, тщательно подготовленная чекистами информация оборачивалась для фашистов потерей целых дивизий, танковых и авиационных соединений.

Бдительность рабочих помогла чекистам в конце 1942 года разоблачить и обезвредить несколько крупных агентов фашистской разведки и их пособников на оборонных заводах Новосибирска, на химических заводах Кемерова, на Кузнецком металлургическом комбинате.

Но не только самоотверженной службой помогали чекисты действующей армии.

В годы Великой Отечественной войны новосибирцы отчисляли свои сбережения на строительство танков, самолетов и другой боевой техники.

В июне 1942 года молодые рабочие нашей области собрали около трех миллионов рублей на строительство эскадрильи истребителей «Новосибирский комсомолец». В том же году область внесла 106 миллионов рублей на постройку эскадрилий «За Родину».

В 1943 году сибиряки передали летчикам-фронтовикам еще 120 боевых самолетов, построенных на сбережения трудящихся.

С первых дней в этом патриотическом движении тыла самое активное участие приняли новосибирские чекисты.

Из справки Центрального архива Министерства обороны СССР от 8 июня 1984 года:

«...с 29 октября 1942 г. по 1 марта 1943 г. 91 ИАП (истребительно-авиационный полк) находился на доукомплектовании и переучивании на самолетах ЯК-7б и ЯК-9 в Новосибирской области... Полк получил с завода 32 самолета ЯК-9, в том числе 10 самолетов, как подарок... построенный на средства сотрудников управления НКВД[3] по Новосибирской области».

На бортах самолетов одной эскадрильи 91 истребительного авиационного полка ярко алели названия «Чекист», «Дзержинский» и «Менжинский»...

Эти боевые машины стали грозой фашистских стервятников в небе Украины. На одной из них летал командир 91 истребительного авиационного полка Александр Сергеевич Романенко, сбивший сам 18 вражеских самолетов и 5 в групповых вылетах. 28 сентября 1943 года ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Перед фашистскими шпионско-диверсионными центрами была поставлена задача — любыми средствами сорвать ритмичную работу новосибирских оборонных заводов. Диверсиями в цехах, убийствами активистов и ведущих специалистов, ложными слухами — посеять панику среди жителей города. Но, опираясь на помощь трудящихся, новосибирские чекисты сорвали планы врага.

Новосибирск вызывает «Абвер»

Подлинные имена «германских агентов» в этом рассказе мы называть не станем по причине, которую читатель вскоре поймет сам.

Шел 1941 год... В одном из боев был контужен командир Красной Армии Сарафанов. Очнулся он в темном сыром подвале фашистского штаба.

Допрос. Снова допрос. Он потерял счет пыткам и избиениям. Каждый день вытаскивали его из подвала и полуживого швыряли обратно. Однажды всех военнопленных построили в колонну, повели к железнодорожному вокзалу и втиснули в забитые до отказа людьми товарные вагоны. Только через несколько дней бесконечного пути открыли двери, и тех, кто еще мог двигаться, снова построили в колонну. Ослабевших расстреливали на глазах товарищей. Так Сарафанов оказался в одном из фашистских концлагерей. Колючая проволока в несколько рядов под смертельным напряжением, а внутри специально обученные собаки разрывали каждого, сделавшего неосторожный шаг в сторону.

Измученные, голодные люди спали в нетопленых бараках, а днем работа в каменоломне... И снова короткие автоматные очереди по каждому, кто утром не мог подняться с голых нар, кто падал от изнурительной работы.

Однажды в концлагере появились люди в гражданской одежде. Военнопленных выстроили на плацу, и прибывшие медленно обходили длинные шеренги, внимательно прислушиваясь к пояснениям коменданта.

Иногда они задерживались, и офицер в гестаповской форме отдавал короткую команду. Солдаты выхватывали из строя человека и уводили в сторону. К концу обхода неподалеку от ворот собралось человек двадцать военнопленных. Попал в эту группу и Сарафанов.

Их поместили в отдельный барак и стали вызывать по одному. Назад никто не возвращался. На второй день дошла очередь до Сарафанова. В просторной комнате сидело несколько человек в штатском и гестаповский офицер.

— Ваша фамилия Сарафанов?

— Да, — выдавил он.

— Мы знаем, что вы командир Красной Армии, но к советской власти у вашей семьи должны быть кое-какие претензии. Ваши родственники состояли до революции в монархической партии, а родная тетка еще со времен гражданской войны живет за границей.