Аборигены галактики - [16]

Костя поздоровался со всеми за руку и повел к единственному эскалатору в галерее, который двигался сверху вниз.

– Сегодня у нас два ниневийца, – принялся докладывать он, – четыре альдебаранца и семнадцать индейцев.

Фамильярное «индейцы» покоробило Силантьева, но он промолчал. В конце концов, индейцами обитателей Медеи называли со времен его молодости. Что вполне оправдано, с одной стороны, тем, что Медея является второй планетой системы Эпсилон Индейца, а с другой – тем, что медеанцы ведут первобытно-общинный образ жизни, во многом сохраняя ему верность даже здесь, на Земле. Да и неэтично было одергивать чужого сотрудника.

– Каков ИД мигрантов? – осведомился Октавиан.

Клавдий в этот момент почему-то воззрился на вице-секретаря, словно отслеживал его реакцию. А может – и отслеживал.

– У гуманоидов с Новой Ниневии примерно по четырнадцать, плюс-минус половина, – начал отвечать Костя. – Альдебаранцы верны себе, у них разброс от шестнадцати до тринадцати с половиной. У мигрантов с Медеи, как обычно – единица.

– Вас понял, – лаконично сообщил Октавиан.

Клавдий перестал буравить Силантьева черными жерлами зрачков и отвернулся.

«Интересно, а каков, с точки зрения Карантинного Комитета, индекс доверия у меня? – угрюмо подумал вице-секретарь и тут же на себя разозлился: – Тьфу, что за чушь лезет в голову сегодня…»

Они сошли с эскалатора и углубились в коридоры с односторонне прозрачными дверями, ведущими в просторные боксы. Там, среди ослепительно-белого оборудования, в окружении субэл-медиков жались на кушетках мигранты из других миров. Силантьев почти безразлично прошел мимо боксов, где проходили обследование и вакцинацию смуглые, коренастые, рыжеволосые ниневийцы и неимоверно худые, напоминающие скорее насекомых из отряда палочников, пришельцы с Альдебарана, и остановился у первого же бокса с индейцем. Если бы не присутствие коллег, вице-секретарь, наверное, ахнул бы и кинулся к двери бокса, за которой невозмутимой скалой возвышался медеанец, коего бывший стажер Третьей комплексной экспедиции в систему Эпсилон Индейца уже не чаял увидеть. Как-то так вышло, что первый представитель цивилизации Медеи, которого Ромка, Сандро и Маринка именовали меж собой не иначе как Спасителем, бесследно растворился в сырых и туманных ущельях Холодных Пещер, едва земляне кинулись к драккару, чтобы оповестить товарищей по экспедиции о своем открытии. Друзья даже пережили минуту отчаяния, опасаясь, что Контакт сорвался, но после первого знакомства с индейцами очень скоро состоялось и второе и третье. Хозяева Медеи вышли из тени. Вовлеченные в суматоху Контакта стажеры не забывали о Спасителе, желая непременно разыскать его, но потом между неразлучными друзьями произошла размолвка. Не сговариваясь, Арамис и Лорд потребовали от Маринки определиться с выбором. И Маринка выбрала. С той минуты у них не осталось воспоминаний, планов и надежд на троих. Поблекло и стало неважным даже ярчайшее приключение в их жизни. И вот это самое приключение во плоти стояло в двух шагах от вице-секретаря Контакт-Центра, словно и не замечая суеты субэлектронных медиков, облепивших медеанца, словно пчелы краюху с медом.

– Если не возражаете, коллеги, – произнес Силантьев, стараясь скрыть волнение, – по завершении необходимых процедур я бы хотел встретиться с нашим гостем лично.

Возражений не последовало, а Костя даже предложил для тет-а-тет с инопланетянином собственный кабинет.

Оставшись в одиночестве, вице-секретарь принялся ходить из угла в угол. Эмпатическая мебель следила за каждым его движением. Кресла у стола то распускались радостно, то разочарованно увядали, когда он проходил мимо. Столешница рабочего стола тщетно пыталась угадать, какую форму следует принять. Эта механическая угодливость непомерно раздражала Силантьева. Он предпочел бы пару грубо сколоченных табуретов и дощатый стол. На раздражение накладывалось волнение, которое вице-секретарь напрасно пытался унять. Спаситель вернулся в его жизнь, будто одним шагом преодолел не только одиннадцать световых лет пространства, но сорок лет жизни.

Ничуть не постарев.

«Узнает ли он меня? – лихорадочно размышлял Силантьев. – Что я ему скажу?.. Добро пожаловать на Землю… Как долетели?.. Спасибо, что выручили Маринку… Бред. Он, может, и не помнит ни о какой Маринке… Что для него спасение земной девчонки – эпизод хорошей охоты, не более… Точнее – ее побочный результат…»

Сквозь проницаемую пленку двери протиснулся сначала Ситников, а затем показался индеец.

Он пристально посмотрел на вице-секретаря, но в кошачьих глазах его не было узнавания.

– Добро пожаловать на Землю, друг! – все-таки произнес заранее заготовленную фразу Силантьев. – Надеюсь, полет был легок.

– Благодарю, друг, – отозвался индеец, приложив правую ладонь к мускулистой коричневой груди, разукрашенной замысловатой татуировкой, – из одежды на медеанце были только кожаные, обшитые бахромой штаны. – Путь мой был выстлан шкурой удава.

– Может, чаю принести? – встрял в разговор Костя.

Вице-секретарь вопросительно взглянул на индейца, но тот жестом отрицания прервал дальнейшее развитие темы, добавив словесной желчи: