Абиссинец - [52]

Глава 10. Верчусь как белка в колесе, но уже перемирие

10 апреля 1892 г., вечер, Гатчинский дворец в окрестностях Санкт-Петербурга, рабочий кабинет ЕИВ.

В кабинете двое, император Александр III сидит в кресле за рабочим столом, развернувшись к второму собеседнику в кресле рядом, генералу Черевину.

— Ты знаешь, Петя, вокруг этой Абиссинии с Италией интересная ситуация складывается. Сегодня был у меня генерал Обручев и министр иностранных дел, — царь пересказал вкратце генералу Черевину содержание утренних разговоров.

— Ну и что тут сложного, ваше величество, всыпь ты этим итальянцам, чтобы знали, как русских врачей убивать.

— Так итальянцы открестились тем, что знать не знают, ведать не ведают, кто убил — свалили все на своих негров, мол, они, бестолковые, русских с абиссинцами перепутали, а что флаг и повязки с красным крестом, они не разбираются, темные, мол, люди.

— Это понятно, что не белые, ваше величество, — ответил Черевин. — Только любому военному ясно, что вот доктор на снимке зарублен сабельным ударом сверху вниз, нанесенным сидящим на лошади всадником, а не заколот штыком и не застрелен. Вроде как у них кавалерия только из итальянцев состоит?

— Так я Гирсу и объяснил, чтобы завтра опять вызывал итальянского посла и вручал вторую ноту за враньё и попытку отвертеться. И через Морского министра передал приказ кораблям Черноморской эскадры выйти в практическое[1] плавание в Средиземноморье и базироваться на греческий Пирей, там нас хорошо примут.

Дальше Александр III рассказал другу, что Гирс вначале всполошился, не будет ли это воспринято как casus belli[2], но потом остыл и сказал, что в газетах оповестим, мол, плавание — практическое с дружеским визитом в Пирей, в Королевство эллинов, тем более, что броненосцы ни разу за Босфор не ходили. С другой стороны, итальянцев это должно немного остудить. Кроме того, по словам Николая Карловича, Италия переживает не только кризис недавно созданного правительства: Криспи и его министр иностранных дел Никотера сейчас подвергаются резкой критике за вскрывшиеся дела с банковскими аферами[3]. На этом фоне выросли левые силы, причем не только среди образованной публики, придерживающейся социал-демократических взглядов, но в большом количестве появились агрессивные анархисты, сбивающиеся в банды, которые сами они называют fasci[4].

— И вот, дорогой мой друг Петруша, эти самые fasci уже готовы идти на Рим разгонять правительство и смещать короля, устанавливая анархию, то есть им государство с его властью вообще не нужно.

— Бред какой-то, ваше величество, у нас в православной России такое не произойдет никогда, — сказал генерал, отвинтил крышечку серебряной фляжки, вытянув ее из сапога и отхлебнул, объяснив. — Это я для успокоения нервов.

Вот поэтому-то, Петруша, мне куда милее Менелик-самодержец эфиопский, который сам полки в бой ведет, чем безвольный итальянский королек, не могущий утихомирить своих смутьянов. И поэтому я и послал эскадру в море Средиземное, а надо — и в Красное море ее пошлю, пусть блокируют побережье Эфиопии, пока эфиопский флот не вырастет.

— Да как он вырастет, на дрожжах, что ли, — хохотнул слегка повеселевший Черевин (коньячок начал действовать, много ли старому алкоголику надо?).

— Э, нет, Петруша, — у царя эфиопского теперь крейсер есть, две канонерки и миноносец!

— Откуда же они у него взялись? С неба, что ли, иль еще с какого перепуга?

— Вот именно, Петруша, что с перепуга! Купец наш с тобой знакомый, порт у итальянцев с боем взял, да и корабли, что в порту стояли с лодок пленил, пока команда дрыхла, а один крейсер вовсе утопил. Забросали гранатами и на абордаж полезли как преображенцы Петра Великого.

— Ай да купец, полководец! Герой!

— Вот Менелик его своим вторым полководцем и назначил. Только генерал Обручев доложил, что пленные моряки-итальянцы все, как один, отказались служить Менелику.

— Так что ж, твое величество, или у нас запасных экипажей нет, вон, весь Доброфлот из запасных. Надо будет, укомплектуем и экипажи, если эфиопы об этом попросят, и жалованье платить нашим будут.

Порт Массауа, 11 апреля 1892 г.

Провел ревизию железнодорожных подвижных средств. В наличии: 2 танк-паровоза; 10 пассажирских вагонов, 15 платформ двуосных, 4 —подлиннее, четырехосных; 2 цистерны для воды (таких же, как были в Джибути), 1 ручная дрезина, 2 кран-стрелы с лебедками на платформах. Из прочего полезного барахла нашлось три пустые бочки каждая на полтора кубометра воды, то есть на полторы тонны, их я собираюсь приспособить в качестве катков для уплотнения железнодорожной насыпи, Мэконнын обещал прикупить у суданцев четверку рабочих быков. Закупать будем у тех же суданцев, которые постоянно пригоняют скот в Асмэру, мы закупаем у них баранов и мясных быков. Суданцы было взвинтили цены, когда в Асмэре стояли войска и было нужно много мяса, а теперь с ними можно и поторговаться. Кроме того, в ангаре-пакгаузе, где я видел паровоз-«тяни-толкай» со снятыми колесами, обнаружился большой запас гаек и болтов для скрепления декавилевских рельс-решеток. Рельсы скрепляливыступом и проушиной по типу папа-мама и закрепляли шестью болтами. Сейчас у нас были четырехметровые секции с весом погонного метра рельсов в 12 килограммов, то есть стандартная секция весила менее сотни килограммов и с ней легко управлялись четверо. В Асмэре были восемь специальных платформ для подвозки таких рельсов, которые вручную снимались четырьмя рабочими, стягивались болтами и закреплялись на насыпи, потом тележка продвигалась вперед по только что уложенным рельсам. Дал команду привезенным техникам под руководством местного машиниста заняться сборкой третьего паровоза системы Ферли. Такой «тяни-толкай» незаменим на горных дорогах, во-первых, он не зависит от уровня воды в котле: если из-за подъема в переднем котле уровень станет низким, переключаемся на задний котел. И два котла надежней, чем один: покатиться вниз под уклон неуправляемым составом — не дай бог. Так что этот паровоз потом будет работать от Харара до Аддис-Абебы, а сейчас просто поработает дополнительной машиной, если что-то срочно придется перевозить, тем более что емкость танков и пространства для топлива вдоль котлов у него в два раза больше чем у простого танк-паровоза (по существу это и есть удвоенный танк-паровоз составленный из двух обычных)[5]. Машинистам и их помощникам я объявил, что они находятся на службе и заплатил авансом за месяц, чем резко повысил их заинтересованность в конечном результате.