Абджед, хевез, хютти... - [8]

Арт Броунинг соображал четко и трезво — одно из двух: либо воображение его и нервы категорически расстроены разрывом с Энни, либо положение действительно серьезно. Последнее казалось более вероятным. Участие Смайлерса в ночном полете не могло иметь места, будь он простым смертным профессором, ибо разрешение на участие в маневрах было исключительным случаем в практике военного министерства.

Арт стиснул губы еще крепче.

6000 метров! С альтиметра взгляд Броунинга перешел на Джонни. Девические глаза механика выражали напряженную тоску. Сегодня он снова трусил.

«Что я буду делать, если…» — Арт не докончил мысли и нащупал холодную ручку своего стейера. Весь ужас создавшегося положения впервые представился ему с достаточной ясностью. Он решил идти напролом.

— Джонни, примите машину. — Арт переключил рули управления на левую сторону.

— Есть. Курс?

— NNW.

— Есть.

Аэроплан летел, мягко вздрагивая. Лейтенант надавил ручку двери с слюдяным иллюминатором, ведущей в каюту.

Смайлерс стоял, прильнув к окну и держась за металлические поручни.

— Мистер Смайлерс!

Глушители действовали превосходно. Геолог быстро обернулся, изобразив на лице обязательную улыбку. Его бесцветные глаза приобрели выражение неопределенной настороженности. Голос Броунинга звучал чисто и просто.

— Почему вам вздумалось лететь со мной? Раскопки в воздухе?

Смайлерс слегка пожал плечами:

— Вы недовольны?

— Нет, что вы? Меня удивляет только, как вам разрешили это удовольствие?

Смайлерс понял выражение лица лейтенанта. Пятилетняя работа по побочной специальности научила геолога менять курс решительно и смело. Он быстро опустил руку в карман рыжего пальто.

— Вы угадали, — хрипло отчеканил он.

Секунда запоздания оказалась роковой для владельца стейера № 31585. Кольт сыщика уставился в переносицу лейтенанта.

— Сильное ощущение, — говорил Смайлерс, наслаждаясь чувством безопасности. — Поднимите руки, тем более, что по возможности я не стану вас убивать. Вы способны на нечто более интересное для нас, чем смерть. Нам нужны признания и разоблачения. Я не предполагал однако, что дело пойдет таким кинематографическим темпом.

— То есть как кинематографическим темпом? — Артом овладевало спокойное бешенство.

Смайлерс продолжал:

— Да так, за вами следовало еще последить. Кроме того, вы совершили новое преступление, бросив управление аппаратом во время ответственных маневров. Руки выше!

Сухой, короткий звук выстрела заставил Арта вытянуться и судорожно глотнуть воздух; но он так и не почувствовал знакомого горячего удара. Секунда прошла резким толчком крови в висках, еще около секунды, — и револьвер Смайлерса покатился по полу каюты. Сам геолог медленно осел, как стеарин на горящей свече. Лежа на полу в неестественной и жуткой позе, он дернулся раза два и затих.

По телу Арта медленно разлилось радостное тепло. Еще ничего не понимая, он машинально повернулся к кабине и увидел пробитый иллюминатор.

— Джонни!

Арт бросился в кабину.

— Да, сэр.

Правая рука механика, белая от напряжения, цепко впивалась в руль высоты. Нижняя губа на бледном, как смерть, лице растерянно отвисла.

Броунинг быстро принял управление.

— Бензин?

— Хорошо.

— Масло?

— Хорошо, сэр. Он мертв?

— Я думаю, что да. Спасибо, Джонни. Какая скверная история.

— Он был шпион?

Арт нервно улыбнулся углом рта.

— Да, шпион. Спасибо, Джонни.

Щеки Уикли порозовели. Он почти успокоился. Старая мысль о повышениях и наградах приобретала вес и форму.

«Что я буду делать с ним?» — снова мучительно подумал Арт, бросая искоса взгляд на повеселевшее лицо.

План собственных маневров ждал немедленного разрешения. Очевидно, приходилось свернуть в сторону и на свободе обдумать дальнейшее. Арт отдал приказание — потушить сигнальные огни.

Красные звезды на хвосте и голубые на крыльях — погасли.

Внизу слева проплыл Тупик. Зеленая ракета на мгновенье осветила блестящие силуэты других аэропланов и пропала.

Броунинг снова вышел в каюту.

В карманах трупа, лихорадочно вывернутых Броунингом, оказались бумажник и пара аккуратно вскрытых писем на имя профессора геологии Инносента Дж. Смайлерса. В бумажнике находились документы полковника генерального штаба Иакова О’Греннеля, фотографическая карточка которого изображала знакомое сухое лицо геолога с пустым взглядом и длинными извилистыми губами. В этом же приятно хрустящем бумажнике ждал срочной отправки доклад на желтоватой военной бумаге. Пробегая его, Арт буква за буквой вспоминал свои последние дни в Гакуче. Предыдущие уже стали, вероятно, известными тайной полиции.

«Кроме того, — читал он, — мною выяснено с несомненной очевидностью, что лейтенант пробыл в России не менее полутора лет, что блестяще подтверждается докладной запиской № 853. Пребывание же его в Архангельске длилось не более 5 недель».

В мозгу Арта пробежали — ледовитые ночи, бледное северное сияние, дикий Петербург 1918 г., брошенные корпуса Путиловского завода, замкнутое на запоры английское посольство, нищая, оборванная Москва. Он ярко припомнил Кремль, ощетинившийся штыками, как дикобраз, вшивые переполненные теплушки, лавины мешочников, забитые тифозные станции, искромсанные полустанки и дальше, в прошлое — хлебная, дородная Украина, австрийская граница, обмен пленными, долгий путь пешком к освобождению, туда, где братание, где разрывы границ и начало революции…