Абд-аль-Кадир - [67]

Алжир, наконец, «умиротворен». Настало время для осуществления широких колониальных замыслов. Дорога для «цивилизаторов» была открыта. Вступая на эту дорогу, Наполеон III объявляет себя «императором арабов». «Алжир, — говорит он, — не колония в собственном смысле этого слова, а арабское государство». Он пытается превратить Алжир в нечто вроде вице-королевства, отменив в 1858 году военный режим управления и учредив министерство по делам Алжира и колоний. Министром назначается его двоюродный брат Жером. Императору не дают покоя лавры его дяди, делавшего некогда мировую политику. Племянник тщится повторить его в своей колониальной политике. Но из этого ничего, кроме жалкого фарса, не получается. Затея с вице-королевством сгнивает на корню. Уже в 1860 году император вынужден восстановить в Алжире генерал-губернаторство и прежний колониальный режим.

Наполеон III возвращается к двусмысленной и не имеющей четкого лица политике, вообще характерной для бонапартизма.

В 1865 году он пишет губернатору Мак-Магону: «Алжир — это арабское королевство, европейская колония и французский военный лагерь». В развитие этой установки издается закон, по которому алжирцы объявляются «французами». Однако им при этом не дано пользоваться правами французских граждан, которые мусульманин может получить только в том случае, если он обратится и властям с личной просьбой об этом.

«Этот закон, — пишет М. Эгрето, — отнюдь не означавший освобождения мусульманского населения Алжира от притеснений, ставил его в унизительное положение. Алжирские мусульмане провозглашались французами, но оставались подданными, т. е. людьми, лишенными всяческих политических прав. Чтобы получить французское гражданство (натурализоваться), они должны были отказаться от своего личного статута (мусульманства), иначе говоря, оторваться от естественного сообщества, к которому принадлежали. В этом свете понятно, почему мусульмане в своей массе никогда не соглашались на подобную сделку. В 1936 году на более чем 6 млн. алжирских мусульман приходилось только 7817 натурализовавшихся».

В период Второй империи число европейских поселенцев в Алжире удваивается и к 1870 году составляет почти 300 тысяч. Быстро плодятся колониальные компании и банки. Для них эта страна представляет интерес лишь как источник обогащения. Ограбление алжирского народа принимает невиданный в прошлом размах. Прежде всего колонизаторы накладывают руку на главное богатство страны — землю, чему находят подходящее юридическое обоснование. Аргументы? Вот они, изложенные в виде риторических вопросов историком М. Валем.

«Существовало ли в действительности право собственности в мусульманской стране? Не сказано ли в коране, что «вся земля принадлежит богу и его земному наместнику — султану»? Разве племенам не принадлежало только право пользования этими обширными пространствами земля, которыми они владели коллективно, без права передачи и отчуждения и из которых они эксплуатировали лишь ничтожную часть? И не являлось ли это право всюду, где туземное население не пользовалось ям, выморочным? Поэтому не законна ли оставить туземцам лишь ту землю, которую они в состоянии использовать, а остальную, бесплодную в их руках, отнять у них и передать людям, которые смогут извлечь из нее пользу?»

Захват земель, беспрестанные реквизиции, вымогательства я произвол офицеров Арабских бюро ставит коренное население на грань вымирания. Страшный голод и сопутствующие ему эпидемии, охватившие в 1867–1870 годах страну, уносят в могилу 500 тысяч человек — пятую часть населения. Алжирская деревня разорена. Феллахи пытаются найти спасение в городах. Но и здесь положение алжирцев не лучше. Капитан Куропаткин, путешествовавший по Алжиру в 1870 году, пишет:

«В общем туземный город производит тяжелое впечатление, очевидно, что коренные его обитатели — мавры обречены на вымирание. Некогда они были богаты своей торговлей и ручным производством предметов роскоши. Целые генерации, от отца к сыну и внуку, занимались одной какой-нибудь специальностью, например, отделкой золотом седел, золотошвейством, отделкой оружия и пр. С занятием Алжира французами торговля перешла в их руки, а медленный ручной труд туземца убивается мало-помалу машинным производством европейцев».

Подданные не хотели погибать. Подданные бунтовали. Восстания стихийные и не связанные друг с другом следовали одно за другим.

Самым крупным в 60-х годах было восстание племен улед-сид-шейх в юго-западной части Алжирской Сахары. В период существования государства Абд-аль-Кадира правитель этих племен Си-Хамза был союзником французов, которые назначили его халифом — звание, равноценное чину генерал-лейтенанта. Но после смерти шейха его молодой и честолюбивый сын Си-Слнман, вдохновленный примером знаменитого эмира, объявил французам «священную войну». В апреле 1864 года алжирцы уничтожили французский лагерь у Аин-бу-Бекра. Но победа досталась тяжелой ценой: в сражении погиб вождь восстания.

Место Си-Слимана занял его брат Си-Мухаммед, призвавший бедуинов Сахары к войне против французов. К кочевникам присоединились племена, обитавшие в горной местности Джебель-Амур. Восстание быстро разрасталось и вскоре охватило часть Орании. Оно, было неожиданным для колонизаторов, которые к тому же располагали ограниченными силами: значительная часть алжирской армии была отправлена в Мексику и Кохинхину для осуществления колониальных авантюр Наполеона III. Почти целый год французские генералы были озабочены лишь тем, чтобы оградить от восставших густонаселенные районы страны. Только в начале 1865 года колониальные войска двинулись в Сахару. После гибели Си-Мухаммеда в бою с французами в феврале этого года восстание начало затухать. Но окончательно оно было подавлено только в 1870 году.