Абанер - [23]
— Чего бы тебе, Фимушка, не поступить во вторую ступень?
— Ой, что вы!.. — испугалась Фима.
— Подумай, девка, не мотай головой!
— Забыла я все. В четвертый класс ходила, да когда это было.
— Новая учительница, Клавдия Ивановна, тебя подготовить хочет. Сама насылалась. Подумай, милая, не все тебе при тетеньке быть.
Взяло Фиму сомнение. Не безбожница говорит, не коммунарка, а повариха Евдокия Романовна. Да как же это так?.. Пришел день, Клавдия Ивановна увела посудницу на квартиру и стала с ней заниматься.
И опять: «А может, его, бога-то, нет совсем?..»
Пересилила коммуна бога, поступила бывшая монашка во вторую ступень. Тетка открещивалась от племянницы и на глаза показываться не велела. Нечего делать, ушла Фима в общежитие.
Да надолго ли? Снова к тетеньке вернулась, как ее паралич расшиб. Не бросать же немощную. Значит, есть бог, и он Фиме учиться не велит.
В углу, в зелени фикусов и гераней, тихо посвистывала любимица Евникии желтая канарейка и беспомощно билась о решетку клетки.
— Не мечись, пичужка, у нас с тобой одна доля!.. — грустно сказала Фима и тихонько всплакнула.
За окном послышались шаги. Опять, наверно, старухи к тетеньке. Снова будут ахать, креститься, уговаривать Фиму звать попа соборовать болящую. Как они опротивели!..
Фима хотела запереть двери, но не успела. К изумлению девушки, в комнату вместо старух вошли Клавдия Ивановна, Мотя Некрасова, Клава, а за их спинами мелькнула веселая рожица Раи.
— Здравствуй, Фима, как живешь? — улыбаясь, сказала учительница и подала руку.
— Здравствуйте!.. — растерялась Фима. — Вы ко мне?..
— К кому же еще? — высунулась Рая. — По заданию ячейки и учкома.
— Пришли тебя в школу звать, — подтвердила Мотя.
Это было так неожиданно, что Фима не сразу поняла, о чем говорят Рая с Мотей.
— Так разве можно мне… теперь?..
— Почему же нет? — удивилась Клавдия Ивановна. — Да ты хоть пригласи гостей сесть. Садитесь, девушки, видите, наша Фима не в себе.
«Наша Фима!» Ее так обрадовало это «наша», что на глазах заблестели слезы. Она поспешно утерлась платком, бросилась подвигать стулья, вытащила из-за перегородки старое кресло, в которое важно уселась Рая и подмигнула.
— Я от этого сиденья хоть святости наберусь!
— Погоди, Рая, — остановила Клавдия Ивановна. — Сперва о деле. Ты правильно сделала, Фима, что не бросила тетку… Да, да, кто бы она ни была. А вот учебу не следовало бросать.
Фима слушала и чувствовала, как заново рождается жизнь. Какие они хорошие! И Клавдия Ивановна, и девочки, и ребята! Клава обняла ее за плечи: «Не печалься, не надо!»
Клавдия Ивановна расспрашивала, как Фима живет, чем питается, есть ли в доме дрова. Девушка покраснела. Каждый день какие-то старухи приносили блины и пироги, просили «помолиться за болящую». Ей было стыдно, она не решалась сказать об этом и молчала, закусив губы.
— А ты бери обед в школьной столовой, — сказала Мотя.
— И никому не кланяйся! — добавила Клавдия Ивановна.
Было воскресенье, гости просидели у Фимы до обеда, рассказывали новости. Скоро на пруду расчистят каток, Василь Гаврилыч хочет поставить к Новому году оперетку, Женька Новоселов стал теперь очень смирным.
В руках Фимы появился чайник, но гости решительно отказались от чая.
— Значит, завтра на уроки придешь? — спросила, поднимаясь, Клавдия Ивановна.
— Приду… — потупилась Фима. — Только по математике… По математике я очень отстала.
— Знаем. Будем просить Аркадия Вениаминовича с тобой позаниматься.
— Клавдия Ивановна, а я была у Лойко, — вернулась от дверей Рая. — Сегодня утром ходила, босиком, в халате его застала. Хотят, говорю, учком и ячейка просить вас с Фимой позаниматься. «Пожалуйста, говорит, с удовольствием!» Велел сегодня в 6 часов Фиме прийти.
— Ах, ты, горе-партизан! — изумилась учительница. — «Босиком, в халате!» Ты бы еще в полночь его разбудила… Чего делать? Собирайся, Фима, к шести часам.
— Фиму хотели к Зорину по математике прикрепить, — вспомнила Клава. — Да его Василь Гаврилыч декорации заставил рисовать.
— «Зорин, Зорин»! — передразнила Рая. — У тебя каждое третье слово — Зорин.
Клавдия Ивановна опять укоризненно поглядела на «горе-партизана», но ничего не сказала.
Проводив гостей, Фима долго стояла на крыльце, пока подруги и учительница не скрылись за домами и не стали слышны их веселые голоса. Они ушли и унесли с собою жизнь. Еще ниже опустился потолок, темнее стали вылинявшие обои. Вырваться отсюда поскорее, вырваться!
Из угла укоризненно глядел спаситель и не одобрял мысли девушки.
— А может, тебя и нет совсем!.. — рассердилась Фима.
Чем ближе стрелки часов подвигались к шести, тем больше Фима чувствовала непонятное смущение. Хорошо ли прийти на квартиру? Скажет, в воскресенье отдохнуть не дадут. Нет, он так не скажет, сам позвал. А зачем позвал? Увидеть, что она не знает, где плюс, где минус?..
В половине шестого Фима собралась и села на стул, поглядывая на разбитые ходики. Маятник стучал, а стрелки не двигались. Наверно, испортились часы.
Она увидела учителя у ключа. Аркадий Вениаминович зачерпнул ведро воды и стал подниматься по лестнице. «В легоньком пальто, в ботинках без галош! Простудится!» — подумала Фима.
Повесть о подростках в Англии 70-х годов, о бывших школьниках, которым трудно найти работу и свое место в жизни. Художник Геннадий Иванович Епишин.
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург, автор повестей, рассказов и сказок для детей. В книгу вошли сказки и рассказы, написанные в разные годы жизни писателя. С детских лет писатель горячо полюбил родную уральскую природу и в своих произведениях описывал её красоту и величие. Природа в его произведениях оживает и становится непосредственной участницей повествования: «Серая Шейка», «Лесная сказка», «Старый воробей». Цикл «Алёнушкины сказки» писатель посвятил своей дочери Елене.
С самого детства мы пытаемся найти свое место под солнцем — утвердиться в компании друзей, завоевать признание или чью-то любовь, но каждый действует по-своему. Эта история о девчонках с твоего двора, подругах. Леся старается всем угодить, но в поиске всеобщего признания забывает о себе. Ира хочет главенствовать, не понимая, что превращается в тирана. Наташа живет прошлым. А Симкина выбирает путь аутсайдера.
Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.