Абандон. Брошенный город - [2]

Дорожка к ближайшему дому лежит под нетронутым снегом – на сто ярдов у Брейди уходит пять минут.

Погонщик стучит в дверь и считает до шестидесяти. Пружинная защелка не сработала, и он, переступая порог без приглашения, даже в такой ситуации чувствует себя неудобно, вторгаясь в чужие владения.

В доме темно, и ему приходится щуриться.

Под посаженной в кадку елкой, на грязном полу валяются скомканные газеты – остатки Рождества.

На грубо сколоченном столе – нетронутые обильные блюда. Такое в тесном домишке из одной комнаты едят не каждый день – это рождественский обед.

Сайкс стягивает перчатку, дотрагивается до ветчины – холодная и твердая, как руда. Рядом стоит горшок с замерзшими в бульоне бобами. Кексы на ощупь скорее похожи на пемзу, чем на губку. Две зазубренные стеклянные ножки бокалов торчат вверх: хрустальные чаши раскололо замерзшее в них вино…

* * *

Погонщик возвращается к своему вьючному обозу, останавливается посредине улицы и, медленно поворачиваясь, чтобы его слова разнеслись по всем направлениям, кричит:

– Здесь есть кто-нибудь?

В огромной, равнодушной пустоши его голос и слабеющее эхо почти не слышны. Небо мрачнеет. Снег валит и валит. Церковь на северной окраине городка исчезает в метели.

До Силвертона двадцать семь миль, и его обоз вышел в путь еще до первого света. Мулам нужен отдых. Как и ему самому после проведенных в седле шестнадцати часов. Хотя перспектива провести ночь в Абандоне, в этой жуткой тишине, совсем его не радует.

Решив отвести животных в конюшню, Сайкс ставит ногу в стремя – и тут вдруг замечает что-то за домишками на южной окраине города. Он направляет Джорджа вперед, через глубокий снег между хижинами с декоративными фасадами, и, увидев, что привлекло его внимание, шепчет:

– Ну и дурень же ты старый!

Это всего лишь снеговик – тонкие ручки из еловых веток, сосновые шишки там, где должны быть глаза и рот, а на голове венок вместо короны.

Погонщик натягивает поводья, поворачивает Джорджа к городу и внезапно изумленно выдыхает:

– Господи Боже мой…

Он опускает голову, пытается унять гулко заколотившееся в разреженном воздухе сердце. Потом поднимает голову – девочка, на которую наткнулся его взгляд, все там же. Ей шесть-семь лет, она бледна, как призрак, и стоит в каких-нибудь десяти футах от него. У нее черные, как паровоз, волосы и под стать им угольные глаза – темные, радужки почти сливаются со зрачками и напоминают два мокрых камешка.

– Ну и напугала ж ты меня! – охает мужчина. – Что ты делаешь здесь, совсем одна?

Девочка отступает.

– Не надо, не бойся. Я не бука. – Брейди спешивается и идет к ней через снег. На ногах у нее снегоступы, и она проваливается в снег всего на фут, погонщик же тонет по пояс, и получается, что они как будто одного роста.

– Ты как? – спрашивает он. – Я уже не думал, что кого-нибудь здесь застану.

Снежинки в волосах девочки похожи на белое конфетти.

– Все ушли, – говорит она без всякого выражения, без слез, просто констатирует факт как он

есть.

– И даже твои папа и мама?

Она кивает.

– А куда они ушли? Можешь показать? – продолжает расспросы погонщик.

Девочка отступает еще на шаг. Засовывает руку под серую шерстяную кофту. Одинарного действия армейский револьвер – оружие тяжелое, и в детской ручонке он комично клюет дулом вниз, поэтому она держит его, как винтовку. Ошарашенный, Брейди только смотрит, как малышка возится с курком.

– Так и быть, я вам покажу, – говорит она. Курок взведен, дуло смотрит на Сайкса, пальчик на спусковом крючке.

– А теперь постой. Подожди… – пытается он успокоить ее.

– Стойте на месте.

– Это не игрушка. Его нельзя направлять на людей. Это чтобы…

– Убивать. Знаю. И вам сразу станет легче.

Брейди пытается придумать, как бы уговорить девчушку отдать ему револьвер, но слышит выстрел и рикошетом разбегающееся по каньону эхо, и обнаруживает, что лежит на спине, окруженный снежными стенами.

В овале серого зимнего неба появляется и смотрит на него сверху вниз детское лицо.

Какого еще…

– Оно сделало дырку у вас в шее, – сообщает ему ребенок.

Он хочет сказать ей, чтобы отвела в конюшню Джорджа и мулов, чтобы накормила их и напоила. После всего, что им выпало сегодня, уж это-то они, по крайней мере, заслужили. Но в горле только булькает, а когда он пытается заговорить, то получается лишь хрип.

Девочка снова, зажмурив один глаз, направляет револьвер ему в лицо, и дуло слегка дрожит – пародия на прицеливание.

Погонщик смотрит на шквал снежинок – небо уже растворилось в синеватых сумерках, которые сгущаются прямо на глазах, и думает: «Это день меркнет так быстро или я?..»

2009

Глава 1

Эбигейл Фостер смотрела сквозь ветровое стекло на парковочный счетчик. Время давно вышло. Пальцы сжимали рулевое колесо так, что побледнели костяшки, и руки начало сводить судорогой. Месяц назад, в Нью-Йорке, когда она отдала статью Марго, своему редактору в «Грейт аутдорз», эта идея казалась ей вовсе не такой уж плохой. Теперь, перед самой встречей с ним, первой за двадцать шесть лет, Эбигейл вдруг поняла, что оказала себе дурную услугу, приукрасив и этот момент, и тот факт, что ей придется войти сюда и предстать перед ним лицом к лицу.