Да и ведь и правда не продавить было ничего доброго и полезного сквозь толщу зажравшихся, спящих с открытыми глазами на рабочих местах пузанов в эполетах! Говорить они все были мастаки — а страну кособочило, лихорадило, несло вразнос! К началу века огромная империя застряла как булыжник на стремнине — да, время от времени её бестолково перекатывало то одним боком по течению, то другим, но история стремглав неслась мимо, а она лишь взбивала в ней пену.
По совести-то говоря, большевистский рывок в светлое будущее, в отличие от сосяьлизма интеллигентской болтовни, не был пустой демагогией.
В декабре 21-го года, ещё кровь Гражданской на полях не просохла, впервые в России были получены высокообогащённые препараты радия. Кругом — голод, холод, банды... В 22-ом стараниями и под началом академика Вернадского создаётся Радиевый институт. Вернадский носился с этой идеей много лет. Ни у царя в его пресловутой «России, которую мы потеряли», ни у позорных временных временщиков до таких глупостей руки не доходили.
По Арктике, буквально вдоль нашей береговой линии и далее на север кто только не плавал, от Норденшельда до Нансена. Всем нужен был короткий путь из Атлантики в Пасифик, и у всех глаза горели от мечты достичь полюса. Только самой России это было отчего-то не нужно. Долго лейтенант Седов — кстати, тоже горожанин в первом поколении, сын рыбака из области войска Донского — обивал пороги бесчисленных важных, хорошо финансируемых и отменно питающихся императорских учреждений: дайте на экспедицию хоть сколько. Нет, не давали. План экспедиции абсолютно фантастичен, Россия не заинтересована в полярных авантюрах. Ну, понятное дело: по вечерам чиновники под коньячок благодушно беседовали о турецких Проливах. В итоге объявили через газеты сбор пожертвований. Всё, что смогла необъятная, ломящаяся от богатств Россия выделить как государство — это десять тысяч рублей, что пожертвовал лично государь как частное лицо. Примерно столько же дал Шаляпин...
Курская магнитная аномалия, самый большой в мире железорудный бассейн, открыт был в 1883 г. Предварительные вялые исследования тянулись ни шатко ни валко чуть ли не четверть века — и так и остались втуне. Изучение и разработка всерьёз начались в 1923 году по прямому указанию того самого Ленина, на чьи памятники всякому порядочному человеку, как известно, непременно надо, проходя мимо, плевать, потому что он был враг интеллигенции.
И так — что ни возьми.
Конечно, по мере сил я был бы среди тех, кто мочил косную тушу империи в сортире и строил будущее. Потому что в конечном счёте только это и оказалось действительно для России, в отличие и от прекрасных и яростных речей о мировой революции и братстве не имеющих отечества пролетариев, и от разудалых белогвардейских тостов за единую и неделимую. Есть даже отличная от нуля вероятность, что я выжил бы и на старости лет увидел какие-то плоды своих трудов. А что лежало бы у меня к тому времени на совести — я никому бы не рассказывал.
Но так ли, этак ли, в эмиграцию ли или в стройные ряды трудящихся, но я бы хотел, чтобы в семнадцатом мне было двадцать три.
Почему?
Очень просто.
Потому что сейчас мне шестьдесят три. И я точно знаю, что при любом раскладе двадцать три — лучше.
