А теперь любите меня - [16]

Все это время Стелла сидела на матрасе. Она сказала, что должна немного сконцентрироваться перед началом, и она концентрировалась так, будто это была главная роль в ее жизни. Мы с Марко сели на диванчик, открыли по пиву и ждали, пока Стелла закончит концентрироваться.

— Я готова, — объявила она наконец.

Она растянулась на матрасе, лежа на спине, и начала глубоко дышать, уставившись в потолок. Ее грудь мерно поднималась и опускалась. Марко не спускал с нее глаз.

Затем она сменила положение, повернувшись на бок, закрыла глаза, и — это случилось. Она спала.

Марко повернулся ко мне и посмотрел на меня, будто говоря: «Вау, ты это видел?!» А затем занял исходное положение.

Сабрина начала рисовать, ее глаза быстро перескакивали со Стеллы на лист и с листа на Стеллу.

Я не верил ни секунды. Я не сомневался, что эта девушка просто притворяется, что спит.

Должен признать, притворялась она очень хорошо, ее рот был слегка приоткрыт. Вот только если бы она по-настоящему спала, ее рот не открылся бы сразу же, поскольку это движение обусловлено расслаблением мышц тела, а расслабление наступает только на третьей фазе сна, а не в самом начале. Именно на этом этапе мы полностью оторваны от мира, наши мускулы расслабляются, наше дыхание становится регулярным и медленным, температура тела снижается.

Следующим этапом является Парадоксальный сон, он — настоящий парадокс: мускулы кажутся полностью расслабленными, как на третьей фазе, в то время как деятельность мозга очень активна. Именно на этой фазе нам беспрерывно снятся сны, глаза совершают быстрые движения под веками, у мужчин наступает полная или частичная эрекция, клитор женщин увеличивается в объеме.

Поскольку Стелла очень хорошо играла мускульное расслабление и медленное и регулярное дыхание, единственным способом доказать, что она притворяется, было измерить ее температуру или проверить, увеличился ли в объеме ее клитор. Иначе говоря, кроме меня никто не поймет, что Стелла — обманщица.

Зачем она это делала?

Возможно, ради удовольствия от игры, так же, как некоторые любят лгать.

* * *

У меня закончилось пиво.

Я слегка толкнул Марко локтем, чтобы сказать ему об этом. Он повернулся, взглянул на меня и приложил палец к губам.

Я показал ему пустую бутылку, чтобы он понял, что я хочу еще. Он отрицательно помотал головой и указал на Стеллу, которая лежала на матрасе и все еще делала вид, что спит.

Мне пришлось не только терпеть этот спектакль, но и оставаться трезвым.

Это длилось целую вечность. В какой-то момент я чуть не заснул по-настоящему. Потом Стелла пошевелила ногой, и Марко подскочил, как будто должно было произойти что-то важное.

Я смотрел на Сабрину, которая не переставала двигать кисточкой. Можно сказать, что она верила, что рисует невинность…

«Ну когда же ты остановишься? — подумал я. — И почему я не спросил тебя, сколько времени займет этот художественный перформанс?»

Я задержал дыхание, когда увидел, что Сабрина держит кисточку вертикально. Я смог наконец выдохнуть; когда она взглянула на меня и Марко, ее лицо выражало удовлетворение.

Ткнув в сторону Стеллы указательным пальцем, Марко вопросительно поднял брови, а затем беззвучно произнес: «Разбудить?» Сабрина утвердительно кивнула.

Это молчание уже сводило меня с ума.

Если бы существовала номинация «Оскар» за лучшее пробуждение, Стелла бы совершенно точно получила статуэтку.

После того как Марко присел рядом с ней и с бесконечной нежностью ее потряс, она медленно подняла веки. Она изобразила, что не понимает, где находится и что происходит, — это длилось одну или две секунды, но было очень правдоподобно.

Ее взгляд остановился на Марко, она якобы узнала его, ее лицо расслабилось, она ему улыбнулась.

Гвоздем спектакля было потрясающее кошачье потягивание, сопровождаемое легким зевком и слегка нахмуренными бровями; затем Стелла закончила свой номер, глядя на нас и как бы спрашивая: «Ну и как это было?»

Марко показал большой палец, отвечая: «Супер!», Сабрина кивнула, чтобы дать понять, что все прошло хорошо.

— Так может, начнем говорить? — сказал я.

Все трое зыркнули на меня так, будто я только что разрушил священную гармонию или нечто подобное.

Марко покачал головой, сетуя, что я ничегошеньки не понимаю, а Сабрина бросила на меня взгляд, который ясно говорил: «Может, тебе надо время от времени драть задницу?»

С гордостью и смущением Сабрина подняла лист и показала нам картину.

Она скорее удалась: на ней была изображена Стелла, которая делает вид, что спит.

* * *

Спустя два дня после этой истории я стоял у стойки с Хозяйкой, Луи и кем-то из жителей бара, и тут вошел Марко, с выпяченной грудью и светящимся лицом.

Он бодро поздоровался с нами и облокотился на стойку.

— Моя очередь! — заявил он.

Казалось, он хочет поделиться с нами своим счастьем.

— Чего хорошего ты приготовила сегодня? — спросил он у Хозяйки. — Я голоден как волк!

— Сэндвич с жареной курицей, — ответила Хозяйка.

— Э-э! — возмутился он. — И почему тут никогда не подают пасту! Человеку необходима паста!

Мы все знали, чему обязано странное настроение Марко, — накануне вечером никто не пропустил спектакль с Марко и Стеллой в главных ролях: они пожирали лица друг друга, прижавшись к стенке, и все видели, что они ушли вместе.