A под ним я голая - [13]
– Валерия! Ты почему Мишу не кормишь? – вскоре послышалось из кухни возмущенное контральто.
Но больше всего их расстроили презервативы на полочке. Как же, они свои всю жизнь прятали, а тут напоказ!
– Т-так-перетак! – сказала мама, уставившись на наши с Михой банановые кондомы.
Надо было спрятать в тот кармашек.
– К сожалению, в нашей конторе издать вашу повесть пока не получится… – Пал Палыч задумчиво листает россыпь страниц. – Но я познакомлю вас с Красичем.
– Это еще кто?
– О, это большая шишка. Директор Объединенных издательств. Заодно водки попьем.
На следующий день мы купили бутылку и отправились к Красичу. Он жил в Переделкине.
– А адрес вы взяли?
Пал Палыч показал мне листочек, сделанная синим грифелем надпись пересекала его по диагонали: «Дача напротив дачи Евтушенко Забор Дерево Калитка».
Поразительно, но мы сразу нашли… Забор, дерево, калитка… Озеро, облако, башня… Ночь, улица, фонарь… Что еще?
Красич оказался чаровник и остряк, поил малагой и кьянти, забрал у меня рукопись и обещал через неделю позвонить.
– Вы думаете, возьмет?
– Я его уговорю. Пусть сначала прочитает. В некотором смысле он мне обязан своим процветанием: совершенно случайно я устроил ему сделку века.
Глава IV
Будильник затренькал без четверти девять. Я встала, раздернула шторы, выглянула в окно. На улице, в тусклом, едва зарождающемся свечении позднего зимнего рассвета, чуть закручиваясь на лету, шел снег. Начиналось новогоднее утро.
В обед объявился Пал Палыч с поздравлениями и культурной программой.
– Вы не хотите сходить на Васильеву? В «Ленком»? Новогоднее представление. У меня два билета.
– Хочу. Но, к сожалению, не могу. Ко мне приезжают родители. С шампанским, «Птичьим молоком» и авоськой мандаринов. Так что я пас… Предложите Мише – может, он пойдет…
– Я не хочу с Мишей! – расстроился Пал Палыч. – Я хочу с вами.
За что люблю зиму – так это за мандарины.
На Новый год мне в подарок достался ситцевый кухонный фартук.
Миша: – Я очень люблю шить для девочек. И вообще я всегда хотел быть девочкой.
А я вот наоборот – ловлю себя на том, что когда в уме придумываю диалоги, то говорю за мужчину.
Сама я шить так и не научилась: на курсах кройки и шитья продержалась не больше недели.
Занятия вела томная дама в изукрашенном люрексом фиолетовом свитере и в облаке неизменного «Амариджа».
– Мулине, девочки, – проникновенным голосом рассказывала она, рассекая воздух классной комнаты бордовым маникюром, – происходит от слова мулевать. То есть рисовать.
На Васильеву я все-таки попала: Пал Палыч поменял билет на пятое число. Весь спектакль он сопел мне в шею, а после вызвался проводить. Я не возражала – вечерами в Ясеневе даже стреляют. Палыч благополучно доставил меня до подъезда и у дверей сказал следующее:
– Возможно, я покажусь вам нескромным, но не могли бы вы угостить меня чашкой чая?
Нет, нет и нет. Тем более, что Миши нет дома. Сказать ему, что у меня нет заварки?
– После того как вы от меня уезжаете, я весь день думаю о вас и болею. А мне завтра нужно работать.
– Но, Лерочка! Пустите хотя бы позвонить!
– Извините, что не прибрано. Совсем замоталась! Времени просто в обрез. Сегодня вот была дилемма: или покрасить волосы, или убраться в квартире. Успеваю – только что-то одно, на выбор. И решила: то, что я плохо выгляжу, увидят пять человек, а то, что дома бардак, – один. То есть Миша. Но он остался у родителей. А пришли вы. Так что все равно получается один.
– Да, с математикой у вас все в порядке.
– Зато с русским проблемы: пять раз подряд слово «что» – это же моветон!
– Послушайте. Я придумала. Мы вас усыновим. А что? Миша согласен…
Разве где-нибудь сказано, что усыновлять можно только детей?
– Ну ладно… Уже поздно. Пойду стелить постель.
– Вы хорошо подумали?
– Две.
– А теперь?
– Мне реагировать?
На ночь Пал Палыч рассказал мне о том, что давно, быть может, два года назад – тогда мы были едва знакомы, – напившись, он затосковал. Вспомнив, что я вроде бы живу в Ясеневе, он сел в метро и поехал; там долго бродил по перрону – но меня не было. Тогда он вернулся и, переходя на свою линию на Новокузнецкой, увидел…
– Меня? – разволновавшись, спрашиваю я.
– Нет, не вас. Я увидел, что на скамейке лежит какая-то женщина, а вокруг суетятся люди. Мне почему-то стало ясно, что она умирает. Я подошел. Это была моя бывшая соседка по коммуналке в Мерзляковском – я жил там несколько лет.
В пользу того, что это не она, был один-единственный аргумент: другое пальто. Но ведь пятнадцать лет прошло. Хотя, когда мы с ней были соседями, пальто у нее было только одно. Она очень много пила. Вы, Лерочка, кстати, тоже очень много пьете.
После его рассказа у меня было такое чувство, будто бы я избежала смертельной опасности.
– Вы думаете, я много проживу?
– Лерочка, в вашем возрасте все так говорят, и живут до восьмидесяти девяти.
– А то я иногда смотрю на свою руку. Или ногу. И вижу, что она мертва.
– Ну что мне с вами делать…
– Я часто разговариваю с вами. Мысленно. А это плохо.
– Наконец-то я увижу хваленый рассвет из вашего окна.
Новая книга стихотворений Евгении Добровой вышла в издательстве «Русский двор» (2010). Литературный обозреватель Данила Давыдов пишет про «Чай» в «Книжном обозрении»: «С одной стороны — здесь тонко-иронические (но и печальные в то же время) верлибры, заметки поэта как наблюдателя парадоксов реальности. С другой — ритмически более строгие тексты, изысканные фонетически и в то же время какие-то нарочито детские…»Два полярных мнения о поэзии Добровой, не противоречащие, впрочем, друг другу, принадлежат главным редакторам литературных журналов: «Одно-два-три стихотворения — и, будто ажурным мостиком по-над бездной, ты переходишь то ли в волшебную, то ли в игрушечную страну, где любуются маркизами Бакст и Сомов, где томно пришептывают Николай Агнивцев и молодой Вертинский, где все предметы и явления скучной повседневности изукрашены фольгой, мишурой, рождественской канителью».
Главная тема прозы Евгении Добровой — осмысление личности, внимание к внутреннему миру молодой женщины, истоки характера которой — в детских переживаниях. Страстное желание героини побороться за себя, найти границы своего «я» напоминает борьбу пара с крышкой котла. Перед вами продолжение истории героини в иных обстоятельствах и антураже.
Тема детства — одна из самых эмоциональных, пронзительных в литературе. Психология ребенка, детская душа, детские драмы… Все мы были детьми, все мы помним, что значит быть ребенком. Или не помним, точнее, не хотим помнить?«Угодья Мальдорора» — тонкий роман воспитания, воспроизводящий пейзаж бытия трудно взрослеющей души. Восьмидесятые годы, научный городок под Москвой. На первый взгляд все чинно и благостно. Полная интеллигентная семья, папа, читающий Лотреамона в оригинале и рассказывающий на ночь сказки, мама, способная сшить прекрасное платье, бабушка, уроки музыки, самые аккуратные косички… Но: «обихоженный» ребенок не всегда равно «любимый».
«Амариллис день и ночь» увлекает читателя на поиски сокровенных истоков любви, в волшебное странствие по дорогам грез и воспоминаний. Преуспевающий лондонский художник Питер Диггс погружается в сновидения и тайную жизнь Амариллис – загадочной и прекрасной женщины, которая неким необъяснимым образом связана с трагедией, выпавшей на его долю в далеком прошлом. Пытаясь разобраться в складывающихся между ними странных отношениях, Питер все больше запутывается в хитросплетениях снов и яви, пока наконец любовь не придает ему силы «пройти сквозь себя самого» и обрести себя в душе возлюбленной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В канун Рождества девушка из портового города на севере Шотландии находит своего бойфренда мертвым на полу кухни – странноватый малый покончил с собой. Ее реакция на случившееся столь же интригующа, сколь и аморальна: надо бы позвонить в полицию, но она вместо этого идет на работу, отрывается на дискотеке…
Горькая и смешная история, которую рассказывает Марина Левицкая, — не просто семейная сага украинских иммигрантов в Англии. Это история Украины и всей Европы, переживших кошмары XX века, история человека и человечества. И конечно же — краткая история тракторов. По-украински. Книга, о которой не только говорят, но и спорят. «Через два года после смерти моей мамы отец влюбился в шикарную украинскую блондинку-разведенку. Ему было восемьдесят четыре, ей — тридцать шесть. Она взорвала нашу жизнь, словно пушистая розовая граната, взболтав мутную воду, вытолкнув на поверхность осевшие на дно воспоминания и наподдав под зад нашим семейным призракам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ночном поезде Рим-Инсбрук случайно встречаются бывшие любовники Ричард и Фрэнсис. Фрэнсис — одна из тех нечесаных странников с рюкзаком за плечами, для которых весь мир — бесконечный праздник, и они на нем желанные гости. Ричард — преуспевающий лондонский архитектор. Их объединяла общая страсть — страсть к путешествиям. Четыре года назад они путешествовали на поезде по безжизненной пустыне Судана, но во время одной из остановок Ричард исчез самым таинственным образом…Все эти годы они мечтали о встрече, но какими бы пылкими ни были эти мечты, сейчас никто из них не был готов к свиданию.Каждый из них рассказал свою часть истории.