А отличники сдохли первыми.. - [19]
В итоге решил, что сначала нужно выяснить, что она сама помнит о минувшей ночи.
Девочка, наконец-то, проморгалась и оглянулась с приоткрытым от удивления ртом:
— Мы что… Мы в поезде? А вы же говорили, что не поедем… А как же Шурка… — Она заглянула под одеяло и испуганно ахнула. — Это я чего… Голая?!
И она испуганно уставилась на меня, прижав одеяло к подбородку. Видимо боясь предположить самое страшное. Да, при таких раскладах, всё-таки, придётся что-то рассказать. А то сейчас быстро надумает себе целую историю.
— Насколько я знаю, ты в пуховике.
— Ну да… Но под ним-то платье было… И ещё… Так. — Она опять посмотрела под одеяло и начала вспоминать вслух. — Погодите-ка… Ну да… Я же в бане была… Мылась… Хотела начать стирать, но что-то как-то распарило… И захотелось прилечь… Я что, уснула прямо в бане? Вот это да! Вот это я выдаю!
И она так звонко и заразительно расхохоталась, что у меня самого рот незаметно расплылся до ушей.
— А ещё сон такой интересный снился! Сначала мы гуляли с Шуркой и Альмой по бабушкиной деревне, но она очень сильно лаяла всё время почему-то. Альма, а не бабушка… Я аж почти проснулась. А потом с вами катались на мотоцикле и я чего-то опять про историю рассказывала, а вы надо мной смеялись… Громко так… Но мне тоже весело было! А вам, наверное, пришлось меня ждать, не пойми сколько, да? — Она поёрзала, устраиваясь в своём гнезде поудобней и оглядываясь. — Так… А как мы оказались на поезде? А Шурка с нами не поехал? Он вроде хороший был, жалко. Я думала, мы подружимся…
Я перестал лыбиться:
— Шурка… Шурка оказался не совсем тем… Кем он нам казался. Поэтому пришлось уехать. А тебя я не хотел будить.
— Он что, всё-таки начал жадничать? Наверное, потому что мы слишком много съели… Ему же там ещё жить… Одному… Подождите, вы ведь его заперли! Вы его хотя бы выпустили?
— К нему вот-вот должны были приехать друзья. Типа тех… На дачах. Нельзя было оставаться. Опасно.
— А-а. Но он бы, наверное, не позволил им нас тронуть. Он же там со всеми дружит. И его не трогают.
— Его — да. Не трогают. Но нас могли и потрогать. Я решил не рисковать.
— Ну… Наверное правильно. — Она задумчиво посмотрела в окно и через пару секунд спохватилась. — А вещи мои? Вы их там не оставили? Не могу же я голая ходить вся!
— Всё здесь. И даже больше. — Я показал на кучу шмотья рядом со мной и новые ботинки на полу. — Пойду, пройдусь пока. Одевайся. И будем завтракать.
— Ой да… Есть хочу очень… Так, а почему мы на поезде? Это остановка какая-то? — Она прищурилась и присмотрелась к моему лицу. — И где это вы так поцарапались?
— Да в темноте об ветки… А поезд давно тут стоит. В соседние купе лучше не заходи. Стукни в окно, как будешь готова. — Я уже почти вышел, сунул руки в карманы и наткнулся на фуражку. — А… И тут вот — тебе. Подарок от машиниста.
Она восхищённо схватила головной убор и немедленно водрузила его на лохматую голову:
— Великовата… Мне идёт?
Я кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
Утро выдалось весьма туманным. От нашего вагона не было видно ни головы, ни хвоста поезда, всё исчезало в молочной пелене. Мотоцикл покрылся росой — я протёр сиденье и проверил остаток бензина. Бак был полный на две трети. Если не торопиться и не жечь, как вчера, хватит ещё километров на двести. Этого должно быть достаточно для любого варианта путешествия из тех трёх, о которых я собирался рассказать Алине. С разной степенью риска, конечно.
Она скоро постучала в окошко и помахала мне, расплющив нос о стекло. Я вернулся за стол.
— Можем поесть не спеша. Жуй тщательно. — Я достал на стол пару банок сайры, конфеты и остатки капусты. — Вокруг жор не слышно и не видно. И в туман запах хуже летает.
Алина, вырядившаяся в новый спортивный костюм, тут же схватилась за конфеты и набила ими полный рот, горячо кивая. Железнодорожная фуражка тут же съехала ей на нос.
— Да и закрыто тут плотно… Если какой жора всё-таки прибежит — кинем ему пустую банку. И пусть грызёт. — Я открыл консервы, пододвинул к ней и разложил на свободном месте карту. — Вот смотри…
— Уф ты! — Восхитилась девочка с набитым ртом, задрав фуражку и перестав жевать. — Я фтрафть как лублу вфякие калты! Какая подлобная! А вдефь ефть Липофка?
— Нет, но она примерно здесь. Как и мы… Ты жуй давай, а то подавишься. И слушай.
Алина опять закивала и опять уронила фуражку на нос. Придерживая козырёк, она придвинулась к карте и стала внимательно следить за моим пальцем.
— Значит… Мы сейчас примерно здесь. Вот эта дорога. Видишь, она ведёт через Энгельс к Волге. И дальше по железнодорожному мосту можно перебраться на правый берег, в Саратов.
— Какая широкая река… А уже из Саратова — в Москву? Тут вот тоже вроде железная дорога куда-то вверх идёт. В Москву? Я, наверное, по ней и приехала…
— Не перебивай. Из Саратова до Москвы примерно семьсот километров полёта и километров на сто больше по трассам или по железке. Что творится сейчас на этом пространстве — не представляю. В лучшем случае — как здесь. Это если в города не заходить. Шансы найти транспорт есть. Шансы найти топливо — меньше. Шансы на то, что нас раньше не убьют — ещё меньше. На трассах могут быть засады за каждым поворотом. Или просто баррикады со сбором дани. Или дороги вообще уже нет — забило брошенными тачками, размыло, лесом завалило… И придётся идти пешком, искать новую машину. Что повышает шансы на то, что нас кто-нибудь всё-таки… Да?
Карта реки — есть. Яхта — есть. Космонавт — спасён. Если Кит не обманет — будет и топливо и провизия. Вот только… Зачем это всё, если через пару лет Алина превратится в бессмысленную вечноголодную тварь? Или того похуже… Выживу я или нет, но она, похоже, обречена. Или с этим всё-таки можно что-то сделать? .
Борекудан — японская мафия, в рамках альтернативного мира и чужой истории. Продолжение истории бывшего убийцы, кто решил стать повелителем ночного Токио.
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
В городе Альянске начинается революция. Свергают мэра. Там начинается гражданская война. Тем временем Владимир, житель Альянска, сбегает в областной центр – город Южный. Трудности на этом не заканчиваются. Оказывается, целью Виктора, который захватил город, является не только город Альянск, а ещё и Владимир. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Над Гренландией терпит аварию самолет. Посреди ледяной пустыни мужественные люди спасают пассажиров, а заодно пытаются выяснить, кто из них расправился с пилотами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Свободный журналист Андрей Липский (свои статьи он подписывал псевдонимом Спасатель) в своем блоге со ссылкой на обнаруженные им документы высказывает предположение, что пресловутое золото партии, возможно, не является мифом и, более того, до сих пор может находиться где-то на территории бывшего СССР. После этого он подвергается нападению неизвестных, которые, избивая его, поминают это самое золото и настоятельно рекомендуют ему не совать нос в дела, которые его не касаются. Неожиданно Липскому предлагают принять участие в экспедиции, организованной с целью поиска золота партии.