...а мы - с Земли - [3]

Правда, другой глаз, левый, получился равномерно-коричневым.

— Веснушечки… сколько веснушечек! Ты веснушки, наверное, любишь, раз всем их доминантными ставишь?.. А волосы! А эти пальчики, ну разве у людей бывают настолько маленькие пальчики?.. а десны, смотри, совсем же зубов нет, а-а, я глазам своим не верю! Женя, дай его мне подержать, ну пожалуйста, — всхлипнул Воля, утирая непроизвольно выступающие слезы.

— Нет, нельзя, — нахмурился Женя.

— Заберут же скоро, Женечка, ну дай, хоть на минуточку, Женя, — коллега потянул трясущиеся руки к ребенку — пришлось шагнуть назад, отчего пуповина натянулась, как струна. Раздался лязг — сработали лезвия. Пуповина безжизненно свесилась вниз и раскачалась; одновременно в лабораторию вошли еще два человека.

— Показатели?

— Норма, — с облегчением ответил Женя, передавая малыша работнику детского центра.

— Когда к следующему приступишь?

— Дня через два. Не раньше.

— Понятно. А ну что мы так кричим, тихо-тихо-тихо, — полностью переключившись на нового члена общества, работники утратили к присутствующим всякий интерес и, на ходу заправляя пуповину под полотенце, быстро вышли.

Женя устало привалился к стене и красноречиво уставился на поникшего Волю.

— Ты так и не дал мне его подержать, — обиженно бросил коллега, прежде чем уйти.

Глава 2. Про не самое удачное селфи на фоне дикого медведя

Долгожданное одиночество не принесло удовлетворения. Перед глазами стоял грустный Воля, и от его образа становилось неуютно. Хотя Женя и знал, что поступил правильно. Коллега ниже по должности, его обязанности — следить за внутривидовым разнообразием и оттачивать навыки на животных, а не детей на руках держать. Но все равно червячок совести грыз изнутри, ведь если что-то не входит в обязанности, то это вовсе не значит, что совсем запрещено, и в принципе можно было бы и дать, а не стоять на своем исключительно из вредности…

«Почему я вообще об этом думаю?» — разозлился Женя, гоня прочь невеселые мысли. Запустил программу очистки оборудования, наспех навел порядок в лаборатории и вышел наружу.

— Фима! Фи-има! — позвал любимицу, но ее саму так и не дождался.

Добрел до оврага, осторожно спустился вниз, проверил мышеловки. Собрал пять мышек и одну крысу; крысу, конечно же, отпустил, а мышей связал за хвосты и переложил в банку. Спрятал добычу в прохладное место, под корни, чтобы до вечера упитанные грызуны не умерли на солнце. Фима предпочитала живое и громко пищащее мясо.

После забрался на любимое дерево, из выбитого углубления достал расческу, расплел тугую косу и долго, с упоением расчесывался. В распущенном виде иссиня-черные волосы опускались ниже пят, и распутывать их было делом приятным, но кропотливым. Постепенно ритмичные, однообразные движения, пение птиц и стрекот насекомых сделали свое дело, и Женя окончательно успокоился.

Разобравшись с волосами, встал на ветке и посмотрел вокруг. Лес радовал глаз сочной зеленью, приглушенный свет растекался по покрытой многовековым мхом земле, влажность от позавчерашнего дождя еще витала в воздухе. Прекрасный уголок, в котором он знал все до последней веточки, до каждого камешка на неприметном глазу тропинках. И уезжать отсюда даже на час — а наверняка собрание продлиться дольше — совершенно не хотелось.

Женя вздохнул. Его воля, он никогда бы не покидал родной дом.

В голове раздался тихий разовый стук. Очередное сообщение. На сей раз от биоэнергетиков. Наверное, интересовались, почему так долго не было заявок. Оно, конечно же, отправилось к другим непрочитанным сообщениям, и стало восемьсот шестнадцатым. По среднестатистической норме, для нормального функционирования общества конкретно к биоэнергетикам следовало обращаться минимум два раза в год, в другие службы примерно так же, итого куда-то что-то писать полагалось один раз в две недели, что для Жени было перебором. Он привык со всем справляться самостоятельно, и назойливые сообщения, которые приходили целых два раза в месяц, его неимоверно раздражали.

Захотелось есть. Чуткие уши уловили едва различимый шорох под корой, метрами двумя ниже. Женя спустился, сосредоточился, закрыл глаза, безошибочно определил точное расположение источника аппетитного звука, достал из нагрудного кармана жилета нож, поддел кору, после пальцами отодрал ее и вскоре отправил в рот питательную личинку, толстую и белую.

Личинка жвалами вцепилась в язык, а после лопнула под зубами. Вкусный сок вызвал обильное слюноотделение, и Женя зажмурился от удовольствия. Чистый белок. Трех оказалось достаточно, чтобы чувство голода ушло.

Теперь проснулась жажда. Он спрыгнул с дерева, по привычке присел в траве, осмотрелся, на всякий случай мысленно проверил красные зоны на виртуальной карте местности — ближе к вечеру активировались хищники, для удобства обозначенные на местности красным цветом. Никого опасного поблизости не наблюдалось, и Женя спокойно пошел к роднику, побродил вокруг ключа, надеясь увидеть яркую шубку Фимы. Она часто пряталась недалеко от воды, но, увы, не сегодня.

Стало волнительно. Животное немолодое, мало ли, что с ним могло случиться.

Еще раз внимательно осмотревшись, Женя медленно побрел к дому, защищенному от непрошеных лесных гостей стеной ультразвука. Спать еще не хотелось, браться за работу — тем более, поэтому он решил просто залечь в укромном уголке и погрузиться в глобальную сеть. Что-нибудь посмотреть, послушать, отвлечься. И уже предвкушая, как будет лежать и лениво просматривать последние новости, попутно забрасывая в рот вкусные ягодки черники, он услышал шум.