А может, все это приснилось? - [13]

«Асенька, дорогая моя!

Только что приехала из больницы, но не волнуйся, бабушке уже лучше, врачи обещают, что все будет хорошо. Пока она еще не двигается, но взгляд стал не такой мутный, как раньше. Это было так страшно, ты себе представить не можешь. Я должна была прийти к ней в среду, звоню, никто не открывает. Спрашиваю старушек внизу, проходила ли мама. Взломали дверь, она, бедняжка, лежит на кухне, чайник весь выкипел и расплавился, слава богу, что пожар не начался. Сразу отвезли ее в больницу. Там сказали, что инсульт. Уже три недели прошло, мы тебя тревожить не хотели, чем бы ты из такой дали помогла, только разнервничалась бы. Но сейчас ей лучше, честное слово. Каждый день мы ходим к ней, читаем и перечитываем твои письма, она их так любит! Показывает глазами на тумбочку, где они лежат, и просит, чтобы ей почитали. Пиши ей побольше, она очень ждет.

Что у вас? Как здоровье? Пишите.

Крепко вас целую.

Твоя тетя Маша».

У тибетки

— Говорят, она лечит все. Гималайская медицина, травы, это же потрясающе! — Никита говорил возбужденно. — Она врач в пятнадцатом поколении. Представляешь? У них в семье не было ни одной другой профессии, и это целительство передавалось по наследству только женской половине. Мужчины не в счет. Поедем к ней, возьмем лекарства, я уверен, что поможет.

— Но ей нужен диагноз, причем точный, или выписка из истории болезни. Нельзя же просто прийти и потребовать лекарство от инсульта. Наверное, и инсульт бывает разный, — слабо возразила я, не веря уже ни в какую медицину.

— Да она диагноз по пульсу узнает! — заявил Никита.

— Тем более, ей пульс не твой нужен, а бабулин.

— Все равно поедем, — решительно сказал Никита. — Мы ничего не потеряем. Мало ли что, вдруг поможет? Мне ее очень хвалили, тем более что она не делает ничего сверхъестественного. Поедем, а?

— Ты меня так упрашиваешь, будто я не хочу. Когда поедем?

— Завтра в восемь утра, с ней Шарма договорился. Помнишь, мы его на открытии выставки видели, корреспондент с индийского телевидения. Просил не опаздывать, а то будет много народу, — объяснил Никита.

Повернув в переулок за модерновой церковью из красного кирпича, проехав мимо стадиона с теннисными кортами, Никита уверенно повел машину по узкой улочке с одноэтажными игрушечными домами. Было рано, но почти все хозяйки уже проснулись и начали заниматься домашними делами, и прежде всего это проявлялось в огромном, едином облаке пыли, стоящей, как туман на улице, и идущей с земли, крыш и из дверей. На крышах выколачивали ковры, коврики, покрывала и одеяла. Пыли было столько, что она с каждым ударом палки вбивалась и въедалась еще глубже в избитый ковер, но запыленные и одухотворенные хозяйки этого не замечали — так начинался день. Разномастными метелками и вениками подметался маленький дворик у каждого дома-квартиры. Дворовая пыль шла вверх, ковровая — вниз, и они встречались у самых окон, заслоняя от проснувшихся обитателей дома ослепительно яркое утро. На нетвердых ногах выходили из домов старухи — это был их час. Они гордо и молча оглядывали улицу, уцепившись за ворота, ограду или калитку, и долго, кто сколько может, стояли так, глядя на мир, который в их годы обычно начинался и кончался этой пыльной улицей. Старухи следили за проходящими мимо незнакомцами, за проезжающими торговцами, бездомными собаками и висящей в воздухе пылью. Они, все такие разные и одинаковые, были похожи на птиц — крючковатыми носами, движением головы, цепкой хваткой — и с высоты своих лет оценивали все окружающее их и исполняли одну, придуманную ими самими миссию — быть стражами. Так стояли они, одинокие, утренние, немощные старухи-птицы, охраняя от злых взглядов детей, внуков, правнуков, свой дом, маленький садик, свою молодость и будущее всего того, что находилось за их спиной в этот час. Потом, глубоко вздохнув о чем-то, старухи шли в дом, тяжело переступая затекшими ногами, чтобы назавтра, рано утром, выйти опять, кто сможет, к воротам. Дожить бы, думали они...

Белый миниатюрный домик, к которому подъехал Никита, был похож на все остальные, только в садике вместо тропических растений были стулья для посетителей. На двери висела надпись: «Врач принимает с девяти утра до часу дня и с пяти до семи вечера ежедневно, кроме понедельника. Консультация бесплатная. Не забудьте взять порядковый номер», — и стрелка прямо в ящичек с номерами.

— Нам номер брать? — спросила я.

— Нет, мы так пойдем.

Никита постучал, и ему открыли сразу же, как будто ждали под дверью.

— Подождите минуточку, доктор сейчас придет, — сказал мальчик-индиец. — Садитесь, пожалуйста.

В маленькой приемной стояли стол, два кресла и лежанка. Над столом висела большая картина с зеленокожим буддой — покровителем врачей. Из-за двери, откуда-то из глубины дома, слышалась нежная китайская музыка — звон колокольчиков и гулкие удары незнакомых инструментов. Открылась дверь, и в комнату вошла молоденькая девушка в джинсах, длинной белой блузке. Она поздоровалась и протянула два желтых картонных листка.

— Заполните, пожалуйста, — имя, пол, возраст, — попросила она.

— Дело в том, что мы не сами будем лечиться, — сказал Никита. — Нам бы с врачом поговорить. Вы не знаете, она лечит инсульт?