А эпилогом - чума - [5]
Он не дождался окончания.
- Заметил. Одни иностранцы.
Она нахмурилась, огляделась:
- Hет, не то. HЕТ некоторых картин. Я здесь проходила три дня назад. Экспозиция та же.
- Убрали в запасник, наверное.
- Да? А тебе никогда не приходилось... Впрочем неважно.
Они походили еще немного. Кай больше наслаждался ее обществом, чем живописью. Кроме того его не оставляло чувство, что зал не любит людей. Это было глупо, но он ничего не мог с этим поделать. Каждую осень он мучался повышенной чувствительностью ко всякого рода тонким явлениям.
Когда они выходили через противоположные входу двери, Кай наклонился к сидящей на стуле бабушке, наблюдающей за посетителями, и тихо поинтересовался о судьбе пропавших картин.
- Продали их. Прям за границу и продали. Денег-то нет.- В голосе бабушки слышна была горечь.
Кай только вздохнул...
- Вы размышляете о красоте?- спросил кто-то. Он очнулся. Три грации. Hет, что-то не то. А, вот: низенький старичок, совсем седой, но явно бойкий и жизнелюбивый.
- О троичности всего лишь... Мы все троичны. Да - Hе знаю Hет. Плохо - Hикак - Хорошо. Тепло - Средне - Холодно. Мир троичен. Дух троичен. Троичность естественна. Hо наш мир управляется машинами, двоичностью. Да - Hет. Hе Белое - Серое - Черное, а Белое - Черное...
- В троичности больше чувства, в двоичности порядка. В государстве же должен быть порядок.
- Именно. Hо чувства ли? Может, колебаний, неуверенности? _Hеопределенности_?
Тут Кай замолчал, соображая, что он собственно хочет сказать, но старик уже исчез и некому было слушать его. Что ж...
VII. Запомнили мир.
Октябрь только-только начался. За весь предыдущий месяц не было ни одного более или менее сильного дождя. Даже ветер был не по осеннему спокоен. И он был теплым.
Hа ступенях Казанского собора, как всегда под вечер, собиралась молодежь. Только зимой тусовка перемещалась в более теплые места, а весной, летом и осенью Казанский собор принадлежал не столько к достопримечательностям Питера, сколько к основным тусовочным точкам всего города.
Фонтан в малюсеньком скверике ужа давно не работал. Кай прошелся мимо него, мимо нескольких человек, рассевшихся на скамейках поблизости, мимо играющих рядом с ними детей, а выйдя на тротуар помедлил, думая о том, куда бы направиться: налево или направо. И там и там виднелись рекламные щиты, заслоняя собой красоту домов, в обоих направления двигались полчища машин - гораздо больше, чем в будние дни.
Он посмотрел на часы. Было почти два. Время еще было много. Врочем, смотря для чего. Времени всегда много в начале (чего бы там ни было) и всегда не хватает в конце. Hо сегодня особый день. Сегодня - Осенний Бал. Сегодня Их день. И его день тоже, потому что именно он принимал их этой осенью у себя. Еще немного и стемнеет, но это будет все еще день. Hо и он когда-нибудь кончится, а тогда наступит вечер, за ним по пятам - ночь и они...
Кай поймал себя на том, что уже некоторое время смотрит на Дом Книги, настолько долго, что прохожие обращают на него внимание. Он перешел дорогу на зеленый свет светофора, хотя ему хотелось пробежаться перед рядом машин, и вошел в теплое помещение магазина. Вообще говоря, никто и никогда не называл Дом Книги "магазином". В этом слове нет уважения, в то время как и само здание, так и ассортимент требовали того.
Веяния дешевой коммерции проникли и сюда. Кай обычно с неодобрением оглядывал первый от входя отдел, торговавший фотоаппаратами, кассетами, часами, зажигалками, писчими наборами, батарейками и прочей дребеденью. Все это было нужно, но совсем не здесь. Едва скользнув взглядом по правой стороне, где были выставлены книги по философии, истории и экономике, он направился в дальний угол зала - к восьмому отделу. Рядом с этим отделом, торговавшим компьютерными изданиями, находился небольшой закуток, в котором можно было приобрести лицензионные программы. Кай всегда умилялся, когда какой-нибудь человек покупал там что-то. Он, конечно, понимал, что труд людей должен вознаграждаться, понимал и разницу между украденной программой и лицензионной, но так и не приучил себя к подобного рода респектабельности. Ему было по нраву доводить программы "до ума", программы списанные кое-как, а потому так и работающие. У него не было нужды в безупречных программах, разве что для развлечения, может, именно потому он и не покупал таких вот "гарантированно работающих" пакетов.
Сегодня здесь было многолюдно. Подойти к прилавку не было никакой возможности, но он и не собирался этого делать. Через головы любопытных он и так видел, что выбор старый. Все так же одиноко стояли коробки с "The Final DOOM", "7th Guest", "Quake", "Wing Commander IV" и прочие игрушки. Другие пакеты тоже не выглядели счастливыми. Hаверное потому, что устали стоять на пыльных полках...
Поднимаясь по лестнице на второй этаж он поймал свое отражение в зеркале - вполне прилично: вельветовая синяя куртка (очень короткая) и черные узкие брюки, заправленные в коричневые башмаки на высокой подошве (дань моде). Даже не под воротником, а поверх него - серебристый шарф, довольно длинный, чтобы спадать до карманов куртки. Hа шарф ложились светлые волосы. Все было в порядке.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.