— И долго ты тут сидишь?
— Не знаю.
— Но ты же Время!
— Не местное, — устало повторило оно, а затем посветлело лицом. — Скажи, который час?
— Не знаю, — вздохнула Нина. — Часы пришлось подарить морю.
— Ну, хоть примерно!
Слёзы стояли в его глазах, и Нина не смогла отказать.
— Если тебе не надо с точностью до минуты, тогда сейчас где-то шесть тридцать вечера; день недели — вторник; число — первое августа 2006 года от Рождества Христова. Такая информация тебя устроит?
— Устроит! Ещё как устроит!
Время вскочило на ноги и радостно заплясало вокруг девушки.
— Ты первая, кто так со мной поговорил! — радовалось оно. — Все остальные сообщали часы и минуты по своим «тикалкам»! Я бы их!
Нина печально улыбнулась и пошла своей дорогой, когда запоздалое прозрение посетило её.
— Постой, — от волнения закричала она, — так ты, правда, Время? Не врёшь?
— Время-не-местное, — растягивая слова, пропело Время.
— Так что же мы тебя теряем? В смысле, время теряем? Я давно должна была ехать домой, а тут эта буря! Время, миленькое, выручай!..
— Не могу, — прошептало оно, разом сникая.
Улыбка увяла, погасли смешинки в глазах, плечи ссутулились, руки опустились, голова упала на грудь.
— Я ведь не местное, я застряло тут, я не могу найти выход…
— Это же сущий пустяк! Жди меня здесь, слышишь?
Надежда творит чудеса. Нина взлетела наверх, схватила рюкзак, попрощалась с хозяйкой и вернулась к песочным часам.
— Фух, ты ещё здесь! Руку!
Время, как зачарованное, глянуло на уверенное лицо девушки, загорелую, исцарапанную руку, сильную ладонь, и робко вложило в неё свои пальцы.
Хватка у Нины отменная, шаг — широкий, и бедное Время едва поспевает.
— Вот и все! Проще простого! — сказал Нина.
Счастливое Время никак не могло отдышаться, а потому заговорило минут через пять.
— Держись, — сказало оно. — А ещё лучше — закрой глаза.
Нина послушалась. Вроде бы что-то щёлкнуло. Девушка открыла глаза… Да ведь она в поезде! И он только-только собирается отправляться.
Рюкзак — на третью полку, самой — на вторую. А Время шепчет:
— Глаза закрывай!
Нина слушается. Щелчок. Ночь, два пятнадцать. Вот так перескочили! Тихонько, чтобы не разбудить соседей, Нина идет по вагону и замирает в тамбуре.
Что сейчас будет!
Зверька отняла лапки от глаз машиниста, он открыл глаза. Чудеса, да и только! Вокзал, но пушистое тельце по-прежнему греет шею — Зверька не умчалась назад к старику.
— Иваныч! Петро! Вот уж не ждали! Каким ветром?
— Попутным.
— Ну, молоток. За работу?
— Конечно!
Вокзальные часы метнули стрелку вперёд.
Два восемнадцать.
Мужчина, девчонка, Зверька и Время встретились на перроне.
— Пошли, что ли? — говорит машинист.
— Ага, — кивает девчонка.
Нина во все глаза глядит прямо перед собою. Красота! Зверька касается висков Ивановича, Время берёт за руку девушку, и всё начинает неуловимо меняться.
Время поднимает руку вверх, хватает за ручку, тянет, и паровоз пронзительно свистит.
Стучат колёса, ревёт огонь в топке, лопата неутомимо подкармливает его углём.
Нина, Пётр Иванович и даже Зверька дают по свистку. Волшебная ночь продолжается и продолжается, неся в себе старинный локомотив с угольным тендером и вагонами, в которых спят такие разные люди. И только самым заядлым романтикам сниться, что они кричат друг другу чуть ли не в ухо, чтобы перекрыть голос топки, и на всех парах ведут паровоз через степь, прямо к звёздам.
