А была ли Литва? - [7]

, примеч. авт.) всего лишь всех чужеземцев, говорящих на непонятных им языках и с чуждой культурой.  «…Олег, пылая славолюбием героев, не удовольствовался сим войском, но присоединил к нему великое число новгородцев, кривичей, веси, чуди, мери и в 882 году пошел к странам Днепровским…»  С этой разнородной и жадной ратью он захватил Смоленск и Любеч — также славянские города, а затем и Киев, подло казнив тамошних правителей Аскольда и Дира.  «…Олег, более всего думая о завоеваниях, хотел жить на границе, чтобы тем скорее нападать на чужие земли; мыслил ужасать соседов…»  Комментарии здесь излишни.  «…Олег, наскучив тишиною, опасной для воинственной державы, или завидуя богатству Царьграда и желая доказать, что казна робких принадлежит смелому, решился воевать с Империею (Византией, примеч. авт.)…».  Вот так — от скуки и зависти пошел князь «воевать» чужие народы.  «…Нестор (русский летописец, автор 1-ой редакции «Повести временных лет»), в доказательство своего беспристрастия, изображает самыми черными красками жестокость и бесчеловечность россиян. они плавали в крови несчастных, терзали пленников, бросали живых и мертвых в море…».  Да, чушь это! Не от «беспристрастия» древний автор живописует ужасную расправу, а гордясь и любуясь молодецким князем и его славным войском.  «…В знак победы герой (? — авт.) повесил щит свой на вратах Константинополя (Царьграда, примеч. авт.)…».  Это не выдержки из сочинений западных клеветников и выдумщиков. Это цитаты из книги «Предания веков» выдающегося (без преувеличения) представителя российской исторической мысли прославленного (вполне по заслугам) Н.М. Карамзина.  Приведенный пример ярок и не единичен.  Есть здесь, чем гордиться? Весьма и весьма сомнительно…  Но ведь гордятся — вот мы какими крутыми были еще тогда! Проглатывали соседей своих только так.  Так почему мы должны отказывать белорусам в их праве попытаться быть не проглоченными? Вот они и искали союзников, пусть даже несколько чуждых им по языку, обычаям, культуре, образу жизни. Именно, союзников. Поэтому нужда заставляла обращаться не к братьям-славянам, желающим просто покорить единоплеменников и пошарить в их закромах, а к таким же бедолагам-соседям, которые также были категорически против элементарного «заглота» изготовившихся к прыжку хищников.  Отсюда и, с виду противоестественный, союз с Аукшайтией и Жмудью, население которых не было славянским, и образование на этой основе нового мощного государства — Великого княжества Литовского, способного не только к защите, но и к экспансии. Что было вполне естественно в те далекие времена и не возбранялось.  Это была обычная государственная политика, причем более искренняя, не такая изощренная и извращенная, как в наши недалекие времена. Да и сегодня тоже. Возьмем хотя бы несчастный Ирак, в котором ежедневно гремят взрывы, звучат выстрелы и гибнут невинные люди в угоду современному хищнику, которому всего лишь требуется нефть.  Отсюда и дальнейший союз Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского, населенного преимущественно белорусами, с Королевством Польским и образование громадного славянского союзного государства Речь Посполита (или Посполитая). Не Польша, как считают и пишут многие, но Rzeczpospolita — что в дословном переводе с польского языка означает «республика».  Бросим же взгляд назад.  При таком положении дел немудрено, что древние белорусы не имели желания стать объектами кровожадных набегов с востока и искали союза с северо-западными и западными соседями.  Страх, боязнь, опасение, нежелание (назовите это, как хотите) подвергнуться подобной участи и заставил наших предков создавать коалицию с чужими и, чуждыми им во многом отношении, племенами.

Об исторических документах Белой Руси

Отчего же так мало нас радуют современные архивные находки по богатейшей истории Беларуси? Почему сохранилось так мало государственных, правовых, экономических, исторических документов могущественного и самобытного славянского государства?  Ведь практически каждый крупный белорусский, литовский или польский феодал XVI-XVIII веков считал обязательным иметь свой собственный архив, музеум (музей) и библион (библиотеку).  В резиденции могущественнейших князей и магнатов Радзивиллов, в Несвиже, вообще был создан государственный архив, в котором хранились документы Великого княжества Литовского и Речи Посполитой.  Помимо этого, здесь имелась огромная библиотека старинных и редких книг, приличная художественная галерея полотен известных живописцев и скульптурных произведений, вошедший в Европе в моду — непременный нумизматический кабинет, а также множество различных коллекций.  Старинная изящная мебель из красного дерева, отделанная бронзой и золотом, украшала десятки просторных залов и комнат палаца, как тогда называли дворец. Полы были устланы роскошными персидскими коврами. На стенах висели роскошные гобелены, коллекции старинного оружия. Превосходные собрания фарфора, хрусталя, драгоценных камней поражали воображение.  Посол России в Речи Посполитой М.В. Репнин, посетивший Несвижский дворец вместе со свитой польского короля Станислава Августа, писал: «…После блестящего обеда на 300 особ король спустился в подземелье замка и увидел золотые слитки, уложенные до самого потолка. Золота было на сотни пудов, множество золотых украшений да 12 апостолов из этого металла и серебра, усыпанных драгоценными камнями…». Писал об этом русский посол не какому-нибудь собутыльнику, а императрице Екатерине II, поэтому его словам вполне можно доверять. Есть и другие свидетельства существования фигур апостолов в полный человеческий рост из золота и серебра. Их подкрепление донесением Репнина государыне российской (а это документ государственный) делает наличие статуй и слитков непреложной реальностью.   Богатейшие собрания рукописей и старинных изданий, а также собственные архивы принадлежали многочисленным монастырям, почти в каждом из которых, была собственная типография и переплетались книги. Особенно славились своими библиотеками Жировичский и Супрасльский монастыри.  В середине XVIII века надворный подскарбий (министр финансов и управляющий имениями, принадлежащими королю) Великого Княжества Литовского, граф Антоний Тизенгауз полностью преобразил вид белорусского местечка Поставы, придав ему европейский вид и сделав одним из красивейших городков Виленщины. Его дворец положил начало основанию крупной коллекции картин, принадлежавших кисти итальянских, французских, голландских, немецких и местных художников.  Его внук Константин Тизенгауз, являясь полковником войска Великого Княжества Литовского и участником знаменитой Битвы народов (под Лейпцигом), в которой Наполеон потерпел сокрушительное и окончательное поражение, также вошел в историю. Он был всемирно известным орнитологом и собрал коллекцию птичьих яиц, числом более трех тысяч штук. Помимо орнитологического музея, во дворце, по-прежнему, оставалась и картинная галерея, включавшая и полотна известнейших художников.  Одна из самых больших библиотек в крае имелась у канцлера Великого княжества Литовского Иохима Храптовича. В его имении Щорсы хранилось свыше 6 тысяч томов, множество рукописных текстов, и редкое археологическое собрание древностей.  Куда же все это делось?  Ответ есть, но он не радует. Практически все эти документы, древности и ценности сгинули бесследно, либо осели в Вильно, Варшаве, Москве и Санкт-Петербурге.  Мне не удалось покопаться в белорусских летописях XIV-XVI веков: Супрасльский, Никифоровский, Уваровский, Познанский списки, Летопись Авраамки, Летопись Быховца, списки Рачинского, «Летописец» Красинского, «Дневник Новогрудского подсудка Федора Евлашевского» и других. Хотя ученые на них и ссылаются в своих научных трудах, но где они сами?  Несколько спасает положение лишь «Белорусский архив древних актов», изданный И.И. Григоровичем в 1824 году. Несколько позже он же издал в Петербурге пятитомный сборник документов по истории Белоруссии, Украины и Литвы за XIV-XVII века.  Многие ценные первоисточники и различного рода документация отправлялась для изучения в обе российские столицы. Российских историков, имевших доступ в архивы Москвы и Санкт-Петербурга, за небольшим исключением, история братского белорусского народа и его государственности не занимала, и они об этом почти не писали.  Вот Вам, например, судьба знаменитой Радзивилловской летописи, рождения примерно 1206 года и сохранившейся в списке конца XV века. Она принадлежала князю Б. Радзивиллу и включала в себя 617 редчайших красочных миниатюр. Позже она оказалась в библиотеке прусского города Кенигсберг, а в середине XVIII века поступила в Петербургскую академию наук.  Множество средневековых привилеев (жалованных грамот) на земельные владения, взимание пошлин, строительство новых местечек, открытие ярмарок и т.д., выданных князьями Великого княжества Литовского и польскими королями, оказались в Варшаве и Вильнюсе.  Большинство же старинных документов по истории, археологии, этнографии, как свидетельствуют исторические факты, оседало в столице Великого княжества Литовского — в Вильне. Тогда ведь никто не мог представить, что эту местность с древними белорусскими поселениями впоследствии передадут современной Литве.  Итак, обещанные факты.  В 1852 году именно в городе Вильно основан Центральный архив древних грамот.  11 мая 1855 года белорусский историк и археолог Е.П. Тышкевич основал там же музей древностей, большинство экспонатов которого составили белорусские старинные реликвии и археологические находки, в том числе перевезенные из Логойского музея. Который, в свою очередь, был создан братьями Константином и Евстафием Тышкевичами в Логойском замке в 1842 году и являлся первым в Беларуси историко-археологическим музеем.  В том же 1855 году тем же Е.П. Тышкевичем, опять же в Вильно, создается Виленская археологическая комиссия, которой изучались древние и старинные находки и предметы Беларуси и Литвы.  В сентябре 1862 года, наконец, организовывается первое такое учреждение на территории непосредственно Беларуси — основан Витебский Центральный архив древних грамот. И что же?  В 1903 году все его собрание переводится в тот же Вильно…  Наконец, в апреле 1864 года в городе Вильно учреждена Виленская археографическая комиссия. (