А был ли мальчик - [6]

- Ну как?

- Бросай всю работу, мы должны переписать план. Ты включена в объем работ. Времени нет. В час готовый экземпляр должен быть на столе у начальника.

- Тебе не отказали?

- Да нет же, нет. Просто посоветовали, для сравнения включить вирусную тематику в план.

Люба заулыбалась. Девчонки зашумели, а Светка заорала.

- Ура! Мы победили.

- Еще нет, - сказал я - Драка будет впереди.

Мы с Любой сели за столы и каждый принялся строчить свои части. В час, работа была на столе у Геннадий Федоровича. А через день был ученый совет.

Я выбрал место в зале, в задних рядах. Наполненные званиями и важностью, ученые мужи обсуждали склоку в третьем отделе, потом, выбирали представителей на симпозиум за границу и наконец, предоставили слово Геннадию Федоровичу.

Он начал ровно, как и все до того говорившие в зале, скучно и обыденно. Но шум в зале стих и пока он читал мою бумагу, чувствовалось, как все напряглись. Геннадий Федорович кончил, наступила тишина.

- И на кой хрен нам эта работа? - раздался голос толстого мужика, небрежно развалившегося на двух стульях - Зачем делать эти сравнения? Пусть занимаются онкогенными вирусами. Тема заманчивая. В белках плавали уже многие, а результатов нет и не будет.

- А Виглер, Дельбрюк, Уотсон? - вдруг подскочил, неведомо от куда взявшийся Борис Залманович - Они что - идиоты?

- Мы должны идти своим путем, нечего нам на заграницу смотреть.

- Поэтому у нас полная мутация в головах.

Несколько человек засмеялось. Поднялась пожилая женщина, в белом халате.

- Направление нашего института - это вирусология. У нас есть своя теория, наработана масса методик. Мы уже близки к крупным открытиям. Я поддерживаю Иосифа Владимировича и считаю, что появление другой теории, разбросает наши силы и... деньги.

- Владимир Ильич Ленин, - въехал в разговор, худой, замученный морщинами мужик - говорил, что соревнование это лучшая форма развития. Интересно, почему мы коммунисты часто не обращаемся к нему и не проводим в жизнь его идеи. Какая-то зацикленность у некоторых товарищей.

Все с почтением выслушали эту речь, помолчали для приличия и начали по новой.

- Владимир Владимирович, ты не прав. Мы все время соревнуемся, соревнуемся с капитализмом, его учением, его системой. И сейчас, у них своя наука, у нас своя - социалистическая, - заговорил бородатый мужик.

- У вас все глобальщина, товарищ Коровайко. Внутри вашего отдела, вы даже не можете организовать соревнование, а лезете чуть ли не на уровень планет, - получил он оплеуху от Владимир Владимировича.

- Давайте по существу, - выступил председательствующий.

- А знает ли об этом товарищ Рабинович? - выкрикнул кто-то.

- Нет, - ответил Геннадий Федорович, - не знает. Мы не успели его ознакомить, так как он находиться в Киеве.

- Так давайте подождем до его приезда, - не унимался тот.

- Может еще посоветуемся в главке, как нам ученым рак победить? - опять выскочил Борис Залманович.

- Давайте голосовать, - сказал председательствующий - Кто за то, чтобы план принять?

Я закрыл глаза.

- Шесть, семь..., двенадцать. Восемнадцать человек. Большинство. План работ принят.

Кто-то толкнул меня в бок. Рядом стояла Галя и улыбалась.

- Пойдемте Виктор Николаевич. Там все ждут.

Я вышел за ней к своим чудесным девчонкам.

- Сегодня у нас праздник, - сказала Галя - мы все едем ко мне справлять проводы моего жениха. За одно отпразднуем и нашу маленькую победу.

- Галка. Валя что, уезжает? Куда и насколько? - удивилась Наташа.

- Да девочки. Его отправляют в Афганистан, там какие-то события. Любовь Владимировна, вы ведь тоже едете с нами?

- Хорошо, я поеду, но сегодня Машенька приезжает с мамой и ты извини, я пораньше уйду домой.

Я понял, что эта фраза также относится и ко мне.

- Вон тринадцатый, бежим, - закричала Галка.

Мы рванули на трамвай.

Пир шел горой. Стол ломился от водки, вина и закусок. Все были навеселе и несли пьяную чушь. Валя, только что вылупленный лейтенант Советской Армии, усердствовал больше всего. Он все время мял Галку, выкрикивал тосты и пытался поцеловать всех, кто к нему подходил. Проигрыватель надрывался, выдавливая мелодии и заполняя ими все закоулки квартиры. Первой уходила Любовь Владимировна. Я пошел провожать ее в прихожую.

- До свиданья Виктор, ты здесь не задерживайся, - сказала она, поцеловав меня в щеку.

- До свиданья Люба.

Я чуть-чуть прижал ее к себе.

Потом настала очередь Наташи и Светы, их мамы требовали прихода к одиннадцати часам. В прихожей, я поцеловал Наташу и Свету в щеку. Наташа онемела, а Светка заорала.

- Разве так прощаются? Ты должен целовать любимую женщину вот так.

И она вцепилась в мои губы на пол минуты.

После их ухода, прикатили товарищи Вали, такие же лихие лейтенанты, как и он. Выпив, для приличия, по пол бутылки водки, они взвалили Валю на плечи и утащили к машине, которая ждала их в низу. Стал собираться и я, но Галя потребовала, чтобы я помог собрать и перенести посуду в кухню и убрать комнату. Когда порядок был восстановлен, Галя сорвала передник и подошла ко мне.

- Я тебя ни куда не отпущу. Уже поздно, трамваи не ходят.

Ее полное тело надвинулось на меня и я почувствовал, что сдаюсь.