А. А. Прокоп - [81]

— «Ночью он был жив. Спокойно или нет, но спал. Я же в это время участвовал в его добровольном уходе из жизни. Как такое может быть? Может быть всё, что угодно, когда имеешь дело с капитаном Резниковым».

Инстинктивно Калинин достал свой телефон. Затем подумал, стоит ли ему находить самоубийцу. Решил, что это будет выглядеть лучше остальных вариантов, — и набрал нужный номер на телефоне.

6

Сменив владельца, шашка какое-то время ничем особенным себя не проявляла. Степан частенько брал её в руки, изображал из себя лихого казака, страстно рубя вокруг себя воздушное пространство. С силой втыкал шашку в деревянный пол. Лежащий на полу линолеум не был в этом никакой помехой. Шашка легко преодолевала — это препятствие, да и к тому же, Степан был твердо убежден, что старый линолеум уже давно отслужил свой срок и ему на смену, он очень скоро купит новый, тогда быть может, он задумается, стоит ли втыкать шашку в пол или нет. А сейчас всё — это выглядело, совершенно нормально.

По большей части шашка стояла, прислонившись рукояткой к стене. Острый кончик упирался в полированную тумбочку, точнее в коричневую накидку на ней. Не совсем горизонтальное положение не давало шашке упасть, — и ещё сильно мешала ей старая тряпка, которую Степан, не подумав бросил внутрь той самой тумбочки, на которой и стояла шашка.

Прошло несколько дней после встречи Степана со следователем Калининым, и загадочной не отпускающей его воображение ни на минуту Соней. Работа давалась Степану с трудом. Каждый вечер он подолгу общался со своей шашкой. Затем смотрел с помощью интернета разные музыкальные клипы, концерты. Только они странным образом не доставляли прежнего удовольствия. Всё казалось слишком обыденным, в какие-то моменты надоевшим. Ел он не испытывая никакого аппетита и скорее потреблял пищу по заведенной привычке, соображая, что всё равно в какой-то момент ему захочется есть. Много раз звонил его телефон. Ещё чаще приходили различные сообщения из социальных сетей. Степан игнорировал желающих с ним пообщаться, при этом раздраженно посылал в их адрес матерные выражения.

Непонятно почему, но в этот вечер он, разглядев на экране телефона знакомое имя, решил ответить. Рука сама потянулась к телефону, исполнив приказ неизвестного своим поведением подсознания. Степан недовольным голосом ответил.

— Да.

— Давненько тебя не слышно. Я тебе звонил, что трубку не берешь.

Степан услышал голос старого друга по имени Михаил (не Креазотный), сморщился и в эти секунды уже пожалел, что ответил на звонок: — «Выбросить этот телефон к чёртовой матери» — пронеслось в его голове быстрее, чем он начал говорить в ответ.

— На дворе был. Работы у меня много сам должен знать. Это вам нечем заняться.

— Но не всегда, нечем заняться. Я, собственно, звоню по не самому веселому делу. Павел вчера повесился.

Слова Михаила застряли в голове Степана. Он ничего не мог ответить, пытаясь хоть что-то сопоставить, прореагировать на услышанную новость.

— Степан ты слышишь меня или нет? — спросил Михаил, видимо полагая, что оборвалась связь.

— Слышу я тебя, не кричи и без этого хреново.

— Я тебе сообщу, что и когда. Будь на связи мне сейчас некогда — произнёс Михаил.

— Понял тебя — пробурчал Степан и, не попрощавшись, отключил звонок товарища.

Шоковое состояние длилось недолго. Минут десять, может пятнадцать, Степан искренни, удивлялся случившемуся, переживал и пытался по-своему понять. Затем он увидел чуть заметный отблеск белого свечения в тёмной комнате. Сразу сообразив, что свет исходит от шашки, он осторожно подошел к ней. Металлическое полотно жило своей жизнью, что-то таинственное происходило на его глазах. Степан боялся спугнуть очаровавшее его чудо. Стоял и смотрел на шашку, иногда видел собственное отражение, затем оно исчезало, где-то очень, и очень далеко мелькали едва различимые картинки. Степан не мог разобрать сути происходящего, даже и не пытался, с каждой секундой ожидая, куда большего от ожившей шашки. Все мысли о повесившемся Павле быстро покинули его голову, не оставили от себя и малейшего следа, а когда Степан не удержавшись взял в руки шашку, то Павел для него перестал существовать окончательно. Канул он в глубокую бездну и если даже воспоминания сумели бы отыскать на дне пропасти его следы, то всё равно остались бы они безразличными покрытыми ледяным саркофагом молчания, со стороны, державшего в руках шашку Степана.

Руки впервые почувствовали всю настоящую силу шашки. Тепло идущие от неё распирало мышцы — растягивало сухожилия. Степан придержал дыхание. Закрыл глаз, всё больше подчиняясь неистовому потоку искушения. Открыв глаза, Степан дотронулся губами до наточенного полотна. Кровавый привкус заполнил собою всё вокруг. Вместе с ним Степан почувствовал, что и сам он каким-то образом увеличился в размере. Его стало вдвое больше, и от этого шашка показалась очень легкой, ещё более острой, ещё более зовущей за собой. Степан пару раз взмахнул шашкой и тут же сделал прием, который ему до этого никогда не удавался. Выдохнув от восхищения, Степан уселся на стул, дважды поцеловал отдающее соленой, сладкой кровью острие. Повернув голову, он увидел рядом с собой молодого парня, чем-то похожего на образ знаменитого мушкетёра со звучным именем Арамис. Такие же голубые глаза. Длинные светлые волосы, аккуратно подстриженная бородка. Степан пытался вспомнить, где он видели этого человека, тот не дождавшись Степана заговорил.