А. А. Прокоп - [76]

— Зря ты у него на поводу идешь. Если он и дальше такое делать будет, что тогда?

— Ну, что ты мама, всё образуется — нормально будет.

— Ну, уж не знаю. Говорила я тебе неоднократно, что не нравиться он мне и сразу не понравился. Никогда не говорит на прямую, всё хвоста крутит. Нормальный мужик так не поступает.

— Да прекрати уже мама. Павел юрист, поэтому он привык общаться таким образом.

— Юрист — юристом, а в кругу близких, будь попроще.

Дача, точнее дом представлял из себя довольно запущенное строение. Только сейчас Павел пожалел о том, что долгие годы не слушал свою Оксану, которая неоднократно предлагала сделать здесь ремонт, но Павел не хотел этого из принципа и всё доводы Оксаны, что всё равно нам достанется, он игнорировал. Вспоминалась тёща, её отношение к нему, и после этого невозможно было даже представить вложение денег в столь далекую перспективу, зная, что сейчас деньги неминуемо послужат на благо тёщи. Сама тёща, кстати, была не против ремонта и даже подбивала дочь на это. У неё не имелось особых комплексов по принципу «бедная — но гордая».

Теперь размышлять об этом было поздно, а если придется вернуться к данному вопросу, то будет это не завтра и не послезавтра. Павел выбил пыль с покрывала, что находилось на стареньком советском диване конструкции книжка. Включил холодильник, облегченно вздохнул, убедившись в его работоспособности. Аккуратно расставил внутри холодильника купленные продукты. Удивился, что тот несильно воняет и подумал, что всё равно придется превозмочь себя, и хотя бы протереть пространство внутри старенькой Бирюсы. Следующим объектом стал телевизор, и на радость Павла, он так же, как и холодильник оказался готовым к эксплуатации.

— Здесь можно и телевизор посмотреть — сказал сам себе Павел, оправдываясь за полное игнорирование прибора массовой информационной пропаганды в своей прежней жизни.

— Всё иначе — всё должно быть иначе. Никаких старых друзей и приятелей, никого кроме семьи. Всё хватит, нужно пережить всё это — шептал Павел, пытаясь разжечь печку березовыми дровами.

Поленья были слишком толстыми, от этого не хотели разгораться. Павел начал нервничать, затем вспомнил, что где-то должна быть бутылочка с жидкостью для розжига. Перерыв шкафчик, сарай, перед входом в дом, он отыскал нужный ему предмет, через какое-то время печка немного подымив всё же начала исполнять свои обязанности.

Тепло наполняло комнату первого этажа медленно, но надежно. Через час Павла разморило от прогретого воздуха, усталости связанной с тяжелыми переживаниями. Он смотрел телевизор, который показывал вполне сносно. Первый канал вещал что-то из жизни известных артистов. Шло обсуждение очередного родства или отсутствия такого. Второй канал предложил программу по интересней. Сначала Павел застал политические дебаты, где спорили о перспективах развития. Одним они казались в шаговой доступности, другие кричали, что нужно сделать ещё с десяток шагов, но что их всех объединяло в этот телевизионный вечер, так это необходимость делать все великие свершения под одним и тем же, уже давно надоевшим слоганом и эмблемой.

Павел пытался вникнуть в суть. Составить собственное мнение, исходя из поставленных вопросов, но ему мешало собственное состояние, которое говорило ему из глубины подсознания.

— «Не сейчас. Ненужно тебе всё — это сейчас».

По окончанию политических дебатов, начался шедевр сериального киноискусства, где происходили одни и те же события, что и в огромном количестве других шедевров. И только названия имели заметные различия, хотя и это было совсем необязательным. Павел смотрел минут десять внимательно, пытался вникнуть в происходящие события, старался воспринять положительный облик главного героя, который как, и положено должен был нейтрализовать отрицательных персонажей. Только киношные образы в сознании Павла и через десять минут оставались киношными образами. Ещё через пять минут, его начала раздражать наигранность сюжета, а по истечении ещё пяти минут он заснул. Телевизор продолжал вещать. Сериальные герои исполняли роли. Хорошие парни дарили гражданам иллюзию, что и в их невеселой реальности существуют пропитанные честностью герои. Убегают, прячутся и всё одно попадаются в ловко расставленные сети злодеи. Меняются лица, по-другому написанными бывают буквы, играет вечно одна и та же музыка. Правит каждым телевизионным вечером бесконечная череда очень далеких от действительности иллюзий, что здорово выполняют свою работу, которая и заключается в том, чтобы иллюзия всегда была на шаг впереди от реальности.

Павел снова спал чутко. Чужая обстановка и отсутствие привычки, тем более ночь и её странная далекая от города тишина. В городе ночью тоже тихо, и выходя с сигаретой на балкон Павел, частенько наслаждался замершим на несколько часов привычным миром, но здесь совсем иное, что-то ненормальное, что-то необычное проникающее внутрь слишком большим объёмом, подчиняющее себе, что дышать и то можно через раз.

Павел слушал ветер и два раза встал покурить. Приоткрыл дверь, затем оставил её не закрытой до конца. Печка перестаралась, было жарко. Может от этого и не спалось. Может от нервов, а может, от того, что спряталось в темноте за стволами четырех огромных кедров. Иногда оно двигалось, шипело что-то злое голосом ветра, и Павел почти, как в детстве старался не смотреть на силуэты кедров, пока быстрыми затяжками сгорала сигарета. Приоткрытая дверь помогла Павлу, он так и не вытащив клетчатого одеяла — уснул. Ветер продолжал свистеть над верхушками кедров. То, что было ниже, о чем-то разговаривало с ветром, а Павел спал, не видя и намека на сновидения.