А 259. Всплеск ярости - [8]

— Хорошо. Обязательно.

— Все нормально?

— Все отлично!

— Готов?

— Угу.

— Контакт!

Джим почувствовал какой-то едкий запах… будто что-то горит, нет, что-то синэстетические… Что-то смутно знакомое… Коричневое… И вдруг

БА-БААХ! и его атомы взметнулись в воздух и обрушились на землю на двести миль юго-восточнее, на двенадцать месяцев вперед..*

Брайтон Ранний субботний вечер

Ряд коробок растянутся футов на шесть, примерно, когда я приступил к работе, а когда я закончил, от него ничего не осталось, хотя кипа конвертов уменьшилась только вполовину по сравнению с началом. Когда я вернулся на Ватер-лоо-стрит, Моркемб был уже частично готов.

— Бру Асобый и Залатой Лэйбиал!¹⁴ — провозгласил он.

Робинзон уже свалил, и мы двинули к «Золотому Дракону» по Монпелаер-роуд, чтоб захватить Тёрнера, но он уже успел уйти. Когда мы шли по излучине, к нам подлетел футбольный мяч каких-то детишек, и десятилетний пацан заорал, чтоб Моркемб пасанул его обратно. Мор-кемб проигнорировал просьбу, ведь он терпеть не мог ни детей ни футбол, так что его поведение вполне логично.

— Задрот сраный! — завопил карапуз.

— Шоб ты в жизнь не вырос, — сплюнул Моркемб и бросил на него испепеляющий взгляд, ребенок обосрался от страха, и мы зашагали дальше.

Кабак был, как всегда, битком, но путем убеждения и прочих навыков мы обеспечили себе пару мест. Я заметил нескольких знакомых, кое-кому кивнул, они притворились, что не увидели, вот так вот. Менеджер группы Крис пролез сквозь толпень.

— Эээээээ. Вы, типа, в горе. Клуб «Спаз»… Понедельник.

— Скока? — поинтересовался Моркемб.

— 25 фунтов.

— С кем?

— Без понятий.

— Лады. Взрогнули. Ща еще принесу, — Крис ушел, а Моркемб, казалось, призадумался, — мммм, панк-рок, — провозгласил он.

Я его понял.

Позже, возвращаясь после похода в сортир, я обнаружил, что Моркемб поднял в кабаке какой-то пьяный базар, он вопил на тетку и, как сумасшедший, хватался за нее. Я опоздал с броском, он маленько покрутил руками, потом упал навзничь на стол, который как назло был битком заставлен самыми крепкими, что только имелись в баре, напитками. Бутылки, стаканы, сигареты, чипсы и пиво разлетелись в разные стороны, два парня бросились со стиснутыми кулаками, зубами и мозгами. Мгновенно я сообразил, что они хотят его отутюжить. Моркемб выбрался из луж и руин, сообразил, чем пахнет и дипломатично разрядил обстановку:

— Ништяк, мужики! Мы ж тут все добрые англичане, а не какие то там фрицы или узкоглазые!¹⁵

Бычье призадумалось, а мы, воспользовавшись, их замешательством, выскользнули наружу и поймали такси, чтобы без приключений добраться до «Ролл-Инна», притаившегося в самом темном в городе районе Кемп-Таун. Там до закрытия мы успели опрокинуть еще пару раз.

На обратном пути мне захотелось поссать, и я пошел за фасад того, что в прошлом называлось «Континенталь» на площади Саддли-Плейс. Сей старый порно-кинотеатр закрыли в декабре 1986 года, когда дал дуба его владелец Майлс Берн. Когда я прослышал, что его закрывают, я сходил туда с приятелем. Там постоянно показывали «Без порток!» и «Проказницы без бикини!» Но мой корефан пошел на попятную, а потом начались рождественские каникулы, гоняли диснеевский «Bedknobs and Broomsticks», а в Новом году они больше не открылись. Сейчас на этом месте валялся несчастный старый пьяный бомж посреди прочего мусора: банок, бутылок, газет, фарфоровых осколков, грязных листов, вырванных из «Голливудского Вавилона» Кеннета Энгера и облезлой головы от манекена из ателье или парикмахерской. Пока я ссал, бомж шевелился в своем алкогольном забытье и что-то бормотал. Я старался на него не попасть. Потом мы побрели домой в свою относительно пристойную конуру.

Новый Орлеан, США (2958N9004W) Среда, 29 июня 1967 День

БАЦЦ! Как, на хрен, шандарахнет! Ебаный трэм, красно-желтый, прошандарахал мимо, РРА-

АЗ! Моя бедная ручка вывихнулась в своем гнезде, когда я схватился за поручень, вялые пальцы вцепились мне в лацканы и приподняли меня.

— Гсподи, миста, вы ж чуть не того… — но тут он замечает где-то сзади Пинкертона, таращащего зенки на улице, достает оружие и прицеливается, но не стреляет, ведь в этих безобидных зеваках что-то трогательное, он далеко-далеко отсюда, в нем что-то трогательное и так далее. На одно мгновение. Я ставлю сумку и детально оцениваю обстановку, пассажиры пялятся на меня децл, недоверчиво и испуганно.

— Ништяк, мужики! — выдаю я. — Этот хер не гансктер, всего-навсего ревнивый муж.

И заговорщически подмигиваю парню, который спас мою задницу. Подходит Кондукторша и продает мне билет аж до конечной (какая-то уродина, от нее пахнет старой шлюхой) выходит, и я падаю на ее место, она фыркает на мой изношенный, дальше некуда, саквояж, но я слишком заебался, чтобы лезть в бутылку. И что теперь?

История. Когда поступил звонок, моя машина стояла в гараже уже черт знает сколько в этом месяце, сраная развалюха, и тогда они прислали черно-белого, который отвез меня в город на место происшествия на шоссе 90. Мы прибыли около трех, стояла туманная и лунная ночь, цикады гремели просто адски, и все в таком духе. Водителя рядом не было, вокруг воняло кровью, бензином и виски примерно в одинаковых пропорциях. Все, кто только мог, пришли, ушли и пинали балду неподалеку, но Джордж продолжал слоняться, старый добрый Джордж, все его любили.