999. Последний хранитель - [73]

— Ох, нет, я не это имела в виду. Елена, ты что-то от меня скрываешь. Может, ты носишь ребеночка?

Это ей можно было доверить, и Елена созналась:

— Да, это правда.

— От того гада, что тебя побил? А теперь он требует, чтобы ты от него избавилась?

— Да, — соврала Елена.

— А ты хочешь сохранить?

— Да, — искренне ответила она.

Она и сама не знала, зачем сказала неправду. Ребенок, которого она носила, мог быть и от Джованни, и от Цугеля. Но это неважно. Ей хотелось, чтобы он жил. Для нее это был единственный выход, жизнь словно подбрасывала еще одну возможность, и теперь она от нее не откажется ни за что на свете, даже если придется умереть.

— Тогда слушай меня. С этим ублюдком тебе больше видеться не надо. Я таких видала, они опасные паршивцы.

«Ты даже не знаешь, насколько права», — подумала Елена.

— Я бы оставила тебя здесь насовсем, но мне надо выходить на работу. Кроме того, я не смогу помочь, если тебе станет плохо. А потому сделаем, как скажу я. Все будет хорошо, моя милая Елена.

Арканджела по-матерински ее обняла, и ее подопечная снова расплакалась. На этот раз она мешала слезы облегчения с улыбкой и вытирала глаза уголком простыни.

* * *

Часом позже Елена ехала в машине с парнем много моложе Арканджелы и, несомненно, очень красивым. Он был загорелый, как рыбак со знаменитой рекламы острова Капри, и смотрел на нее с явным интересом. Малолитражный «фиат-тополино» подбрасывало на ухабах, и желудок Елены то подлетал кверху, то падал вниз. Пошел дождь, и от монотонного качания «дворника» тошнота только усилилась.

— Синьора, вы в порядке? Может, мне остановиться?

— Нет, спасибо. Вы очень добры.

— Синьора, я парень серьезный. Простите, если лезу не в свое дело. Мне бы не хотелось, чтобы вы сочли, что я тогда был слегка груб. Но знаете, как это бывает. Я беспокоился. Я ведь держу не только Арканджелу, ну, вы понимаете?

— Не надо извиняться, это должна сделать я. Если вы из-за меня потеряли часть заработка, то я готова возместить.

— Ни за что! Синьора, вы меня обижаете. Я счастлив, что могу вам помочь. Выполнить просьбу Арканджелы — мой долг. Если завтра вам понадобится помощь или еще что-нибудь, просьба какая или работа, без обиняков обращайтесь в кафе «Наполетано» и спрашивайте Красавчика Антонио. Это я, к вашим услугам.

— Спасибо, Антонио, — сказала Елена, которая никак не могла представить себе этого почти мальчишку в роли жениха Арканджелы. — Я подумаю.

— Через год я открою свое заведение, найму хороших работников. Арканджела, как настоящая госпожа, будет сидеть за кассой и заниматься только счетами.

А ведь он по-своему любил Арканджелу. Антонио помимо своей красоты, наверное, был действительно хорошим парнем. Он принадлежал к миру, очень далекому от ее мира, и, несомненно, к лучшему. Возле Пистойи они свернули на боковую дорогу, которая вела к старым виллам и длинным каменным загородкам. Елену снова сильно затошнило.

— Мы приехали, синьора. Вход за поворотом. Только мне лучше там не показываться, ну, вы понимаете. Возьмите зонтик от меня на память. Удачи вам.

Елена еще раз поблагодарила его и, стараясь не поскользнуться, пошла туда, куда указал ей Антонио. Однако машина, отъехав, вдруг дала задний ход.

— Синьора, что бы ни случилось, я всегда в вашем распоряжении, — сказал Антонио.

На высокой деревянной калитке висел колокольчик. Елена чуть поколебалась и с силой дернула за шнурок. Ей открыла молодая монахиня. Елена ожидала увидеть массивную шляпу и представительную фигуру, до пят завернутую в рясу. Но на той, что ей открыла, был только маленький чепчик да белый передник на голубой, до щиколоток, тунике.

— Что случилось, милая? Ты заблудилась?

Елена сглотнула и ответила:

— Да, матушка, в определенном смысле так и вышло.

— Не знаю, как насчет матушки. Я сестра Камилла и скоро промокну насквозь, как и ты. Входи, тогда и поговорим.

Монашка открыла калитку, взяла ее под руку и сразу что-то защебетала о детях своей сестры и о родителях, которые каждое воскресенье ее навещали. Когда Елена вошла в прихожую и увидела статую Христа с окровавленным сердцем в руке, в глазах у нее потемнело, и она замертво упала на руки сестры Камиллы.

~~~

Рим

Вторник, 3 апреля 1487 г., и последующие дни

Вот уже несколько часов возле входа стоял какой-то человек. Он не просил милостыню, с него не свисали лохмотья. Под шляпой просматривалась довольно густая черная борода, и держался он как человек молодой. Это явно не был стражник, потому что меча при нем не наблюдалось, зато на виду висел короткий кинжал в металлических ножнах. Шпион маскировался бы лучше. Но этот тип торчал здесь уже два часа, глазел на прохожих и проявлял интерес только к тем, кто выходил из палаццо.

— Леонора, хочешь взглянуть?

— Где?

Каждый раз, как слышался ее голос, в комнате, казалось, загоралась еще одна свеча. А когда она смеялась, будто вспыхивал яркий светильник из прозрачного стекла, и свет множился и разливался вокруг.

— Вон там, рядом с окном. Только не высовывайся. Посмотри-ка на этого человека и скажи, не знаком ли он тебе.

Леонора поднялась на цыпочки, осторожно выглянула в окно и отрицательно покачала головой.