999. Последний хранитель - [25]

Но книга явно ни при чем. Не исключено, что в один прекрасный вечер он получит хороший тумак или его заставят выпить касторки в каком-нибудь полицейском участке, но не более. Надо подумать, как ускорить обучение Джованни, хотя сейчас это и связано с определенным риском, гораздо более серьезным, чем расстройство желудка или побои.

Пико тоже в свое время через это прошел, прежде чем завершился его путь к знанию. Причиной была женщина. Да, слабый пол — дело серьезное. Рано или поздно об этом надо будет поговорить с Джованни.

~~~

Рим

Вторник, 19 декабря 1486 г.

Рим утратил всю свою благожелательность. В эту ночь поднялся ветер, и теплый сирокко сменила трамонтана. Легкий бриз, очистив небо, докрасна обжигал щеки и ноги тех, кто не успел одеться. Стояло раннее утро, и Джованни Пико со стыдом наблюдал, сколько людей провели ночь под открытым небом. На их лицах читалось удивление, что они до сих пор живы. Сам же он, чтобы не замерзнуть, надел длинный красный плащ с меховой опушкой, не стеснявший руки, надвинул капюшон и натянул замшевые перчатки. Не выпуская из рук манускрипт, перевязанный красной лентой, он вытащил из кошелька горсть мелочи и все раздал по дороге, пока у него не остался один-единственный обол для церковного подаяния.

Толпа ребятишек бежала за ним до самой Сассии в пригороде Святого Духа. Табличка на двери гласила, что здание построено в 728 году и подарено городу Риму саксонским королем Ино Вессекским. После отречения от престола король пожелал закончить свою земную жизнь в Вечном городе. Дом назывался «Саксонской школой». Любой паломник всегда мог найти в нем пристанище и защиту. В народе его называли просто Сассия, хотя официально он именовался церковью Святого Духа.

По расчетам Пико, это был третий храм, считая от базилики Святого Петра. Там, по уговору, его ожидала Маргерита. Он вошел в скромное здание, которое теперь примыкало к госпиталю Святого Духа, выстроенному предыдущим Папой Сикстом IV, происходившим из древнего и могущественного рода делла Ровере. Деяние достойное, но оно все же не смогло перевесить ненависть римлян, обвинявших первосвященника в извращенном разврате. После его смерти весь город пел: «Сикст, наконец-то ты сдох! Так бросьте же его проклятые кости на съедение псам!»

У входа Пико проделал все необходимые ритуалы: окунул пальцы в чашу со святой водой, перекрестился и опустил обол в большую кружку для пожертвований, стоявшую возле купели. Он не нашел глазами Маргериту среди молящихся женщин и уселся на дальнюю скамью, чтобы видеть весь неф. Из просторных окон струился тусклый свет. В его лучах танцевали пылинки, словно напоминая людям об их сущности и конце: «quia pulvis es et in pulverem reverteris». «Ибо ты есть прах, и во прах вернешься».

Вот и Маргерита. По обычаю, она пришла не одна, как и подобало даме ее ранга. За ней, низко склонив голову, следовала пожилая, скромно одетая женщина. На Маргерите было расшитое золотом зеленое парчовое платье с длинной накидкой, отделанной мехом. Капюшон обрамлял нежное лицо, делая его еще прелестнее. Шею украшала только нитка черного янтаря, скромного и драгоценного, как сама хозяйка. Пико увидел, как она преклонила колени в молитве. Стоило ей подняться, он сразу подошел. Служанка, повинуясь взгляду хозяйки, нырнула в ближайшую исповедальню. Там она, конечно же, будет отвлекать священника нескончаемыми рассказами о своих грехах, пока госпожа не подаст ей знак возвращаться.

— Ты стала еще прекраснее, Маргерита. Счастлив видеть тебя.

— Я тоже, Джованни. Мне так тебя не хватало каждый день, каждый час.

От этой фразы, вполголоса произнесенной в тишине церкви, Джованни чуть не лишился сознания. Ангелы небесные не могли бы говорить другими голосами. И он, продиктовавший стольким писцам столько текстов, тут не нашел слов, чтобы ответить.

— Моя Маргерита, я засыпаю с мыслью о тебе и просыпаюсь, думая, что ты рядом. И каждую ночь надеюсь, что ты придешь утешить меня.

— Джованни, у нас нет времени. Ты в опасности. Один человек предупредил меня и просил убедить тебя бежать из Рима, поскольку ему убедить тебя не удалось.

— Высокий, с черной бородой и бакенбардами?

— Да. Ты знаешь, кто это?

— Нет, вчера он остановил меня у выхода из базилики и сказал то же, что и ты сейчас.

— Я не знаю его, но он дал мне вот это в подтверждение своей доброй воли и просил тебя поверить ему.

Джованни взял у нее из рук тонко расшитый шелковый платок с золотой лилией с краю.

— Нет сомнений, его прислал Лоренцо Медичи.

— Тебя предупреждают, Джованни. Наверное, он знает гораздо больше, чем мы с тобой.

— Но я только вчера разговаривал с Папой и решил, что он просто хотел составить свое мнение и дать мне время подумать.

— Джованни, мне страшно. Обещай, что уедешь. Сегодня же, в крайнем случае завтра.

— Как раз теперь, когда я снова увидел тебя…

— Моя любовь будет с тобой везде, и в этой, и в иной жизни. Но я предпочту думать о тебе в разлуке, чем плакать на твоей могиле.

— Хорошо, любовь моя, я уеду. Но прежде я должен увидеться с Элиа дель Медиго и Абу Абдуллой. Они едут в Рим, ко мне. Видишь листки? Это экземпляр других «Тезисов», тех девяносто девяти, которые я не публиковал. Они должны сделать с них копии на языках Яхве и Аллаха. Когда мир узнает эти «Тезисы», исчезнут все границы, не будет больше преследований, прекратятся все войны во имя Бога, который…