90 тысяч лет до нашей эры - [28]

Лоси пропали. "Видно сильно напугал их хозяин", - с угрюмой тоской думал Нам-Ур.

Отчаянью его не было предела.

И вот однажды лоси снова появились.

Затаив дыхание, Нам-Ур следил за серыми красавцами.

Теперь старый лось был осторожен. Всё время, пока лосиха и двое телят лизали белую проплешину, он, подняв свою горбатую голову, зорко всматривался в пугающую темноту леса.

Медлить было нельзя, и на следующее утро Нам-Ур назначил охоту.

Тихо в предутреннем лесу. Лишь изредка прошелестит мышь полёвка, торопливо бегущая куда-то по своим мышиным делам, да где-то далеко на реке сонно прокрякает утка.

Вот и лоси. Нам-Ур весь подобрался. Насторожился и верный Блум, стоящий рядом с Нам-Уром, насторожились и другие охотники.

Лоси подошли к проплешине и начали лизать её.

Копьё Блума и на этот раз было метким. Старый самец успел только громко взреветь и, подогнув под себя передние ноги, медленно упал на землю. За ним упала и лосиха-мать с копьём в боку.

Испуганные телята пробовали, было убежать, но бола, пущенные другими охотниками, завершили всё дело.

Радостные и взволнованные возвращались охотники в своё жилище.

На длинных берёзовых шестах привязанных кожаными ремнями, вырезанных из шкуры лосей, они несли лосиные туши.

Радостными криками встретили их женщины племени.

А однажды Нам-Ур устроил охоту на больших чёрных кабанов, водившихся в этой роще.

Против этого было возразил Пру, говоря, что кабанов убивают только по первой пороше и приносят их в жертву добрым духам. Но Нам-Ур успокоил колдуна, сказав, что всех кабанов они убивать не будут, добрым духам и так достанется, пообещав колдуну толстую жирную ногу кабана.

Но свиреп был чёрный кабан, уже раненый метким копьём Блума, он помчался прямо на него.

Блум успел увернуться, а вот Паку не повезло, пронзив его своими острыми клыками, кабан умчался неизвестно куда, оставив лежать истекающего кровью Пака на земле.

Но Пак не ушёл дорогой отцов, заботливая Кхи промыла его раны отваром из коры молодого дуба.

А затем сходила к речке и острыми берёзовыми палочками накопала бурых корней высокого девятисила.

В пещере она порезала их кремнивым ножом на мелкие кусочки. Разогрела воду в челюсти молодого оленя с помощью горячих камней. А затем кинула их в кипящую воду. Этой настойкой она тщательно смазывала раны Пака. А затем покрывала их нежной шкуркой зайца. Благодаря такому уходу и любящим глазам Кхи Пак быстро поправлялся.

Хорошо жило племя этим летом.

Как- то раз, Нам-Ур вместе с остальными мужчинами племени рубил каменными топорами старый раскидистый дуб. Солнце стояло почти в самом зените, и его горячие лучи немилосердно пекли землю.

Нам-Ур вытер своей сильной волосатой рукой вспотевший лоб.

Дуб никак не хотел поддаваться дружному усилию охотников, а когда он всё же рухнул, то к немалому удивлению Нам-Ура из его большого дупла вылетели какие-то большие жёлтые мухи и стали пребольно жалить людей.

Уйё. Уйё только и успевал выкрикивать Нам-Ур, Блум женщины и мужчины племени торопливо хлопая себя по ляжкам, ягодицам, бокам спине. Вмиг у них опухли руки и ноги от укусов злых жёлтых мух.

Когда же при помощи ивовых веток их всё же удалось отогнать, то вездесущие мальчишки племени обнаружили в большом дупле какую-то тёмную ароматную жидкость. Янтарными капельками она лежала в маленьких белых ямках, которые слепили жёлтые злые мухи.

Первыми её попробовали мальчишки. Уйё. Ня-м говорили они и вытягивали свои губы в блаженной улыбке.

Затем её стали пробовать и взрослые. Уйё Ня-м Ня-м так же блаженно говорили они, слизывая своими языками маленьктие янтарные капельки сладкой тягучей жидкости.

Один только толстый Пру поторопился и даже не дождался когда последние злые жёлтые мухи улетят.

За это они ужалили его в язык и щеку. Язык у несчастного Пру сразу распух и одеревенел и с трудом помещался во рту, щека вздулась.

"Ну, теперь то уж толстый Пру точно будет хорошо разговаривать с духами, вон у него какой язык стал большой и толстый", - давясь от смеха и подталкивая друг друга локтями, говорили мальчишки племени.

Пру злобно смотрел на них одним глазом. Ужаленная щека у него так вздулась, что закрывала другой глаз.

Блум тоже взял свою долю тягучей янтарной жидкости и понес в пещеру Кру.

В последнее время ей что-то не здоровилось, и она редко выходила из пещеры.

Поужинав, племя легло спать. Наступила ночь. Могучий Ву ушёл в свою хижину и на смену ему пришла коварная желтоглазая Мун.

Пи-ть. Пи-ть кричали где-то вдалеке перепела, да сонно квакали лягушки.

Внезапно Блума кто-то сильно толкнул в бок, думая, что это Кру, он приподнялся на локте.

Затем его что-то сильно ударило по ноге. В темноте с потолков пещеры на людей сыпались камни большие и маленькие. В страхе они просыпались, силясь сообразить, что же случилось.

Нам-Ур окликнул Блум. Но Нам-Ур был уже на ногах, как будто вовсе не спал.

"Уходим из пещеры! - громко кричал он, - злые духи опять прогневались на племя".

Он выволакивал женщин и детей из-под обломков камней, несмотря на то, что ему самому грозила опасность, и вёл к выходу.

Растерянные и испуганные они жались около пещеры.