9 жизней Антуана де Сент-Экзюпери - [7]
Итак, Антуан де Сент-Экзюпери вошел в новую семью и обнаружил, что там имеются свои обряды. Он начал с того, что засучил рукава и сунулся в отработанное топливо, и это сильно отличалось от обстановки парижских салонов. В «Планете людей» он писал: «Со своей стороны, как и другие мои товарищи, я проходил стажировку, без которой новичку не доверят почту». Потом, после нескольких недель обучения сборке и разборке двигателей, пришло время испытаний в пилотаже под строгим надзором начальства. Он справился с этим без труда и стал членом команды. Уже, даже еще не начав пилотировать, он проникся духом «Аэропосталь», этой особенной цивилизации, где он чувствовал себя настоящим рыцарем. И если он говорил о «новичке» или даже «послушнике», то это потому, что он только пришел в эту религию. Религию, которую умело поддерживал Дора, и этой религией была почта. И Сент-Экзюпери быстро почувствовал преобразование, произошедшее в нем.
Он расположился в гостинице «Большой балкон», которую Мермоз переименовал в «Крылатый дом». Там он впитывал в себя истории ветеранов с загорелой кожей, как написал он потом в «Планете людей». Он познал страх полетов. Как, например, в тот вечер, когда он увидел возвращение пилота Бюри. Он спросил его, тяжел ли был рейс, и тогда «Бюри словно бы очнулся, услышал меня, поднял голову и рассмеялся. Это было чудесно – Бюри смеялся нечасто и этот внезапный смех словно озарил его усталость […] в этом товарище, чьи плечи придавила усталость, мне вдруг открылось необыкновенное благородство: из грубой оболочки на миг просквозил ангел, победивший дракона». Он узнал, что их дом не обходят стороной опасности и на них строится то братство, что объединяет этих людей. Это затронет его навсегда. Он поймет, что «величие профессии, может быть, прежде всего состоит в том, чтобы объединять людей», что это и есть «единственная настоящая роскошь», которой являются человеческие отношения.
Да, опасности на Линии не следовало упускать из виду. Он понял это через месяц после прибытия. Действительно, пилоты должны летать над землями Сахары, которые удерживали мятежные племена эр-Гибата. Иногда они шли на вынужденную посадку. Как, например, однажды, когда это сделал самолет пилотов Эрабля и Пинтадо, за которым следовал, в соответствии с правилами, вспомогательный самолет, пилотировавшийся Гурупом. Через минуту после посадки они попали под огонь нападавших. Эрабль и Пинтадо были убиты, Гуруп был ранен и взят в заложники вместе с переводчиком. В плену он страшно мучился из-за гангрены, поразившей его, и его выдали Ригеллю и Лассалю уже почти мертвым. Когда его доставили в Касабланку, четыре дня спустя, было уже слишком поздно. Он умер через несколько часов. Так практически каждый день подвергали себя риску люди из «Аэропосталь». И именно через контакт с этими опасностями Антуану де Сент-Экзюпери и предстояло возродиться.
Придя однажды на собрание в кабинет директора, он услышал священные слова: «Вы вылетаете завтра». И он повез почту на юг, и началось все с маршрута Тулуза – Перпиньян, потом – в Испанию. Тем не менее, накануне вылета к нему вернулись старые истории. Ему казалось, что он забыл все эти невидимые знаки, которые одни только могут помочь избежать аварии. И он пошел на «всенощное бдение» к своему другу Гийоме, который летал до него на том же маршруте. И тогда последовал урок особенной географии, как он потом рассказал в «Планете людей». Гийоме учил его человеческому миру, и это был обитаемый мир, а не какие-то бестелесные топографические изыскания. «Странный то был урок географии! […] Он не говорил о водных бассейнах, о численности населения и поголовье скота. Он говорил не о Гуадиксе, а о трех апельсиновых деревьях, что растут на краю поля неподалеку от Гуадикса. «Берегись, отметь их на своей карте». И с того часа три дерева занимали на моей карте больше места, чем Сьерра-Невада. Он говорил не о Лорке, но о маленькой ферме возле Лорки. О жизни этой фермы». Так Гийоме учил его читать мир, который заключал в себе все тайны, и прежде всего тайны их микроскопических жизней.
