9 часов над Атлантикой - [10]

— Извините, но, боюсь, я не так заинтересован, как Вам хочется.

Снова прозрачная улыбочка — такая, которой по факту нет, но ты всё равно, блин, понимаешь, что она есть!

— А как? — спрашиваю.

И вот теперь он улыбается по-настоящему:

— Как в человеке, стоящем передо мной в очереди. Я после Вас. И Вы мой ориентир в этом отрезке времени.

— Ориентир?

Я морщусь. Он становится серьёзным. И ничего не отвечает. И мне приходится отвернуться, потому что ставить людей на место у меня выходит куда как лучше, чем понимать.

В этот момент, толпа начинает двигаться — посадку всё-таки открыли. Я иду за ней и стараюсь не прислушиваться к ощущениям в районе своей поясницы, сосредоточившись на разглядывании других людей. И вдруг слышу:

— Легко запомнить и выделить в толпе человека, окрестившего тебя «козлом».

И вот теперь я… Краснею? Серьёзно? Когда это случалось со мной в последний раз? В средней школе? До того, как умерла мама?

Внезапно мои глаза замечают в толпе кое-что поинтереснее — леопардовый костюм. И чёрная шляпа на месте и шарф в тон ей — всё как у «прекрасной сволочи», угнавшей моё такси.

Я не знаю, была ли настолько темпераментной всегда, или это жизнь так пошатнула мою нервную систему, но, я думаю, мой сноб не успел и глазом моргнуть, как меня перед его носом не стало — моё негодование переместило точку приложения:

— Ах ты, сука… — выдыхаю…

— Не поняла? — и по тембру её голоса мой аналитический мозг мгновенно даёт заключение: она «та ещё сука».

Мои руки упёрты в бока, ненависть достигла точки кипения и нашла, наконец, справедливый объект для своего стравливания:

— Как, — спрашиваю, подняв брови, — доехала хорошо? А главное, вовремя успела?

— Извините, но я всё ещё Вас не понимаю. Может, объясните, что Вам от меня нужно?

— Узнать, как самочувствие у того, кто украл моё такси. Всё ли в порядке? Успела ли, куда торопилась? Все ли дела переделала?

Она сжимает губы. Вишнёвая помада намазана на них сильно от души и через край. На пальцах кольца, одно из них — обручальное. Костлявая грудь обтянута стареющей поджаренной то ли в солярии, то ли на испанских пляжах коже. В ушах серьги, судя по блеску — бриллианты, причём на караты муж не скупился.

— Судя по количеству пакетов из дьюти-фри, висящих на твоих руках, дел переделано немало, — сообщаю свои наблюдения.

Скривившись, она, наконец, подаёт голос:

— Ну, во-первых, водитель спросил, нужно ли мне в аэропорт, и я всего лишь ответила.

— Серьёзно? То есть, даже совесть чиста?

— А во-вторых, девушке, спокойно играющей в телефоне, когда водитель ждёт её у входа, такси, очевидно, было не так уж нужно.

— Вообще-то, я писала сообщение.

— Видимо, очень важное.

— Именно так, судьбоносное. Но всё это, во-первых, не твоё дело, а во-вторых, не даёт тебе права садиться в такси, заказанное не тобой. Благодаря такой «справедливой» и «находчивой» тебе, мне пришлось с чемоданом, который весил столько же, наверное, сколько твоя неиспользованная совесть, тащиться пешком через пол Барселоны до метро…

— Всего пару кварталов, — вставляет, со знанием дела.

— … по пути меня не только ограбили, полностью лишив денег, но ещё и пробили голову! Но предел всему в том, что мне пришлось бросить чёртов чемодан, поскольку я приехала слишком поздно и никак не успевала с честью и достоинством, — тут мой голос самопроизвольно повышает не известно для кого тональность, — выстоять нечеловеческую очередь на регистрацию багажа!

— Видимо, удар по голове был действительно сильным. Последствия уже ощущаются… Вам бы к доктору.

— Ну ты и с-с-сука… — утверждаюсь в оценке, а перед глазами красные пятна, слишком яркие, чтобы я могла сквозь них видеть.

— Сеньора! — меня кто-то грубо похлопывают по плечу.

Но мне в этот библейский момент не до мирской суеты:

— Чемодан и кошелёк, по сути — сущий пустяк, проживу без тряпок, тарелок и денег, — сообщаю ей уже без лишних эмоций. — Но я, знаешь ли, очень мстительная.

Мы с ней смотрим друг на друга, как две хорошо пожившие на Земле гадюки, опытные и с настоявшимся ядом.

— И? — подначивает она меня.

А я назло ей понижаю градус своих эмоций до нулевой отметки:

— На твоём месте, дорогуша, я больше никогда бы не расслаблялась. Потому что из-под твоего носа могут увести кое-что гораздо ценнее такси…

Она поднимает бровь «Неужели?».

— Твоё имя написано на посадочном, который ты держишь на всеобщем обозрении поверх паспорта гражданки США.

Вот теперь, кажется, она начинает воспринимать меня всерьёз. Издёвки в глазах больше нет. А я моложе её лет на тридцать.

— Чем занимается твой муж? Надеюсь, он серьёзный человек? — спрашиваю, делая ставки на свою наблюдательность.

— Я вдова.

— А обручальное кольцо в память о нём? — успеваю выдать, как вдруг меня снова довольно резко дёргают за плечо, разворачивая лицом к себе.

— Ваши документы, сеньора!

— С какой стати? — вопрошаю у коренастого мужика в форме. — Документы у меня уже проверили на Вашей идиотской таможне!

— Следите за языком! — грубо одёргивает меня его компаньонка в такой же форме. — И предъявите документы.

— Можете посмотреть, но только из моих рук. И быстро, у меня заканчивается посадка на рейс.