9 1/2 недель - [27]

 Драко привез утром мистер Уизли – под видом сотрудника маггловских социальных служб. Когда он начал вытаскивать Малфоя из машины, тот растопырил руки и ноги, как морская звезда, вереща на всю Буковую: в общем, типичный Малфой – только бы осложнить жизнь окружающим. Правда, папу Рона это не смутило: сразу видно отца семерых детей. Он просто взял это орущее безобразие под мышку и понес к дому. Разглядев Малфоя поближе, я с трудом сдержал дикий хохот: они его перекрасили в рыжий цвет! Уже потом я сообразил, что, если он племянник Тонкс, то должен быть хоть чем-то на нее похож!

 Но тут начались странности. Стоило Снейпу выйти ему навстречу, как Драко тут же перестал кричать. Мистер Уизли опустил его на дорожку, и Малфой деловито потопал к крестному. Снейп наклонился, взял его на руки, и тот совершенно отчетливо поздоровался:

 – Дя Сев!

 Снейп удивленно приподнял бровь.

 – Он что-то помнит? – спросил он у Ронова отца. Я заинтересовался и подошел поближе.

 – Понятия не имею, – ответил мистер Уизли. – Мы до сих пор не разобрались. Он точно должен помнить то, что помнил в два года, но остальное... кто знает? Мы ведь так и не выяснили, что именно с ним случилось.

 – Как не выяснили? – удивился я. – Разве авроры...

 – Не здесь, – оборвал меня Снейп, повернувшись ко мне вместе с Драко на руках. – Идемте в дом.

 – Га! – заявил Драко, показывая на меня пальчиком.

 – Почему «Га»? Это мой сын Джеймс, – в изумлении поправил его Снейп.

 – Га! – твердо сказал Драко, мотая головой. – По!

 «Черт! – подумал я. – Ну «га» еще может значить что угодно. «Гад», например. Но «по» – это уж точно «Поттер»! Не может же он видеть сквозь маскирующие чары? Ну ведь не может же?!»

 – Ой, не нравится мне это, – покачал головой мистер Уизли, и мы пошли в дом.

 В гостиной Снейп опустил Драко на пол, и тот немедленно отправился обследовать дом.

 – Присмотри за ним, – велел он мне, – нам с Артуром надо поговорить. Я тебе потом расскажу, если будет что-нибудь важное, – добавил он, видимо, заметив мой оскорбленный взгляд.

 Я вздохнул и покорно последовал за Малфоем: тот уже вышел в коридор и добрался до двери в кухню.

 – Хочешь чего-нибудь? – растерянно спросил я.

 – Дай, – уверенно ответил он.

 – Чего дать? – не понял я.

 Честное слово, он посмотрел на меня как на идиота.

 – Дай, – повторил он.

 Ну естественно. Единственное слово, которое он может выговорить полностью. Как я мог забыть, что это Малфой?

 – Есть?

 Мотание головой.

 – Пить? Чаю? – продолжал допытываться я.

 – Ча, – усиленное кивание.

 Я поднял его и посадил на стул.

 – Посиди смирно, я сейчас сделаю.

 Естественно, стоило мне отвернуться, чтобы поставить чайник, как он сполз со стула, открыл ближайший шкафчик и вытащил оттуда пакет с изюмом – разумеется, немытым – и потянул в рот.

 – Фу, Драко... то есть, фу, Тони, он грязный. Отдай сейчас же, – сказал я и протянул руку.

 Никакого эффекта.

 – Дай, пожалуйста.

 Тот же результат. Я не выдержал, применил силу и отобрал пакет.

 – А-а-а!

 – Будешь реветь, отшлепаю. И не думай, что я этого не сделаю.

 Рев моментально прекратился.

 – Ну, вот и умница. Подожди, сейчас все будет.

 Через десять минут надутый Драко Малфой сидел у меня на коленях и пускал слюни в чашку с чаем. Я с тоской думал о том, что до конца каникул еще целых три недели.

Интерлюдия 28: Драко Малфой (7 августа, 13:55)

Мерлин, как я ненавижу идиотов! В особенности тех, кто лезет не в свое дело. Ну кто, кто просил этих дурацких авроров врываться с криками ко мне в лабораторию? Ловили бы себе моего отца – я-то тут при чем? Но нет, эти кретины просто не в состоянии не сунуть свой нос, куда не надо! И если они не понимают, что попадание любого заклятия в котел приводит к непредсказуемым результатам, я могу только удивляться, почему они все не поубивали друг друга еще в процессе обучения.

 И вот, пожалуйста: я, семнадцатилетний Драко Малфой, нахожусь в теле двухлетнего младенца и не в состоянии даже выговорить половину букв английского алфавита. Я уже не говорю про неспособность сдерживать элементарные физиологические реакции.

 Дальше – больше. Найду того гада, который решил, что мне пойдет рыжий цвет, – убью к Мордредовой матери. Сво-ло-чи!

 И, что хуже всего, нянькой ко мне приставлена эта гриффиндорская зараза – Гарри, Гадес его задери, Поттер. Который ласково заглядывает мне в глаза и спрашивает, не хочу ли я чаю! И тут же угрожает физической расправой, пользуясь моей беспомощностью. Как будто от двух немытых изюминок кто-то умер! Лицемер несчастный.

 Кто, интересно, ему сказал, что меня зовут Антонием? Мой обожаемый крестный, не иначе. Который, скорее всего, «забыл», как я ненавижу это дурацкое имя, а уж тем более сокращение от него.

 Не отзываться, что ли? Хотя это может дать нежелательные результаты. Вряд ли Северус станет присматривать за мной постоянно, а без него Поттер может сделать со мной что угодно...

 О, придумал. Буду звать Поттера «Гарри»... или уж как там получится произнести. Пусть они понервничают. «Джеймса» мне, кстати, все равно не выговорить.

 Интересно, они что, не понимают, что я все понимаю? И что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что взрослые сыновья с неба не сваливаются? Джеймс, как же...