80000 километров под водой - [120]

Из осторожности — «Наутилус» мог неожиданно наткнуться па какую-нибудь пловучую льдину — окна салона были наглухо закрыты ставнями. Поэтому я посвятил целый день приведению в порядок своих записей. Я весь погрузился в воспоминания о полюсе.

Мы достигли этой неприступнейшей точки земного шара без усталости, с полным комфортом, словно наш пловучий вагон скользнул туда по рельсам железной дороги.

Теперь мы с теми же удобствами пустились в обратный путь. Ждут ли нас на этом пути новые чудеса? Я был почти уверен в этом — так неистощима сокровищница моря!

В продолжении пяти с половиной месяцев, истекших с того момента, как случай забросил нас на борт подводного судна, мы прошли четырнадцать тысяч лье, или пятьдесят шесть тысяч километров, и сколько чудесных, неожиданных и страшных приключений выпало на нашу долю на этом пути, превышающем почти в полтора раза длину земного экватора!

Всю ночь меня осаждали видения, ни на секунду не давая сомкнуть воспаленные веки. Я вспоминал охоту в подводных лесах у острова Креспо, вынужденную стоянку в Торресовом проливе, коралловое кладбище на дне океана, цейлонские жемчужные отмели, Аравийский туннель, золотые россыпи бухты Виго, Атлантиду, южный полюс…

В три часа утра я был разбужен сильным толчком. Я сел в постели и стал напряженно вслушиваться, как вдруг резкий крен «Наутилуса» вышвырнул меня из постели на пол, на середину каюты.

Держась за стенки, я добрался до салона. Вся мебель в нем сдвинулась с места и валялась на полу. К счастью, витрины были накрепко прибиты, и коллекции не пострадали. Привешенные к штирбортной стенке картины были словно приклеены к обивке стен, тогда как на бакборте нижний край их на целый фут отставал от борта. «Наутилус» накренился на штирборт и лежал совершенно неподвижно.

В коридорах послышался шум шагов и смутный гул голосов. Но капитан Немо не показался. В ту минуту, когда я собирался уже выйти из салона, в него вошли Нед Ленд и Консель.

— Что случилось? — тотчас же спросил я их.

— Я пришел спросить об этом хозяина, — ответил Консель.

— Тысяча чертей! — воскликнул канадец. — Я знаю, что случилось! «Наутилус» сел на мель, и, если судить по его крену, прочней, чем в прошлый раз, в Торресовом проливе.

— Но, по крайней мере, мы уже на поверхности моря? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Консель.

— В этом легко убедиться, — сказал я и подошел к манометру. К моему величайшему изумлению, стрелка показывала глубину в триста шестьдесят метров.

— Что это значит? — воскликнул я.

— Надо спросить капитана Немо, — сказал Консель.

— Но где его найти? — возразил Нед Ленд.

— Идите за мной, — сказал я своим товарищам.

Мы вышли из салона. В библиотеке не было никого. Я решил, что капитан Немо находится в штурвальной рубке. Беспокоить его там было неудобно, поэтому мы вернулись в салон.

Не стану пересказывать жалоб и причитаний Неда Ленда. На этот раз у него были все основания кипятиться. Я не мешал ему изливать свое дурное настроение, но и не отвечал ему.

Так мы просидели минут двадцать, прислушиваясь к малейшему шуму в коридорах «Наутилуса», как вдруг в салон вошел капитан Немо. Казалось, он не заметил нас. Его обычно невозмутимое лицо на этот раз выдавало сильное волнение. Он молча подошел к компасу, к манометру и, наконец, остановился перед картой и направил палец в какую-то точку в той ее части, которая изображала Южное полярное море.

Я не хотел отрывать его от размышлений. Но, когда он через несколько минут обернулся ко мне, я спросил его:

— Опять заминка, капитан?

— Нет, — ответил он, — на сей раз несчастный случай.

— Серьезный?

— Возможно.

— Опасный?

— Нет.

— «Наутилус» сел на мель?

— Да.

— Как это случилось?

— Какая-то необъяснимая игра природы, в которой неповинен рулевой. Он не совершил ошибки… Но мы не в силах помешать закону тяготения. Можно пренебрегать законами, установленными человеком, но не законами природы!

Капитан Немо выбрал не очень удачный момент для философствований. В сущности говоря, он ничего не разъяснил мне своим ответом.

— Можете ли вы сказать мне, капитан, — спросил я, — что явилось причиной этого происшествия?

— Опрокинулась огромная глыба льда, целая ледяная гора… Когда айсберги подтачиваются у основания теплыми течениями, центр тяжести их перемещается, и они переворачиваются. На «Наутилус», плывший под водой, обрушилась такая ледяная гора. Нижняя часть перевернувшегося айсберга подхватила «Наутилус» с собой, подняла и положила набок.

— Но разве нельзя снять «Наутилус» с мели, опорожнив резервуары и тем облегчив его вес?

— Это мы и делаем сейчас, господин профессор. Прислушайтесь — тан работают насосы, откачивая воду. Посмотрите на стрелку манометра: «Наутилус» выплывает кверху, но вместе с ним всплывает и ледяная гора. До тех пор, пока какое-нибудь препятствие не задержит этого движения, наше положение не изменится.

И в самом деле, «Наутилус» продолжало кренить на штирборт. Без сомнения, он выпрямится, как только прекратится вращение айсберга вокруг его нового центра тяжести. Но, кто знает, не случится ли так, что вращение айсберга будет остановлено нижней поверхностью сплошных льдов, и не будем ли мы с огромной силой сжаты, а может быть и сплющены между двумя ледяными поверхностями?