7000 километров по Африке - [42]

Закат солнца застал нас на берегу Луангвы. Синее, в легких белых облачках зимнее африканское небо отражалось на безмятежной глади ее воды, не тронутой ветерком. В воздухе висит только лягушачий звон, изредка нарушаемый резким криком какой-то птицы. Закат — он и в Африке закат. Хочется сесть на берегу реки и закинуть удочку… Вот только кто кого поймает?

На середине Луангвы во весь рост стоит большая цапля, едва касаясь лапками неподвижного зеркала ее воды и что-то на нем поклевывая. Что за странная отмель? А может, эта птица умеет, как Христос бродить по воде, «аки посуху»? Неожиданно в метре от нее выныривают уши и глаза гиппопотама. Следом над водой поднимается спина зверя, со стоящей на ней цаплей. Нисколько не волнуясь, она продолжает склевывать паразитов из кожи бегемота. Вечерний туалет явно доставляет ему удовольствие, и он издает звуки, то напоминающие хрюканье кабана, то тихое ржание лошади. К слову сказать, на спинах гиппо любят отдыхать и прятаться от врагов не только птицы. Даже молодняк крокодилов может спасаться на них от своих кровожадных родственников. Ну, а ему все нипочем, — быть толстячком и бодрячком…

Стало быстро темнеть, и помощник Аллена включил прожектор. В луче света быстро замелькали белые тельца ночных бабочек и мошек, напоминая снега далекой родины. Рука невольно тянется в карман, где лежит заветная фляжка, а в голову приходят слова из книги «Зеленые холмы Африки» мудрого Э. Хемингуэя: «…Потягивая виски — первую порцию за день, самую лучшую, какая только может быть, — глядя на проносящийся в темноте кустарник, чувствуя прохладу ночного ветерка и вбирая ноздрями чудесный запах Африки, я был совершенно счастлив». Мы пускаем флягу по кругу, желая счастья этой благословенной земле…

Вокруг нас — полная мгла, разрезаемая только двумя пучками света автомобильных фар да мечущимся в разные стороны лучом прожектора. Везде, куда бы он ни упал, горят огоньки глаз животных: они большие и маленькие, яркие и тусклые, зеленые и желтые. Днем и представить себе было невозможно, как много вокруг нас живых существ. Мы замечали только крупных животных, а это — только малая часть мира африканского буша. Картина потрясает своей красотой и философским смыслом: сверху на вас глядят мириады звезд безбрежного Космоса, а снизу — тысячи звездочек глаз братьев наших меньших. И мы в ответе и перед теми, и перед этими.

Прожектор выхватил из ночи стадо жирафов, насчитывающее около десяти голов. Наверное, они направлялись на поиски новой рощицы деревьев мохалы. Нежно-зеленые перистые листья этой «жирафьей акации» являются самым любимым их лакомством. Испугавшись света, они бросились через дорогу перед джипом кавалерийским галопом, ритмично вытягивая шеи в такт ногам. Туча пыли окутала нас, и только по топоту копыт можно было определить, что они исчезают все дальше и дальше.

В ночи все стихло: ни шороха, ни криков. Потенциальные жертвы попрятались и притаились, а ночные хищники замерли, в ожидании добычи. Как только на пути нам попадалось одиноко стоящее высокое дерево, водитель притормаживал, а его помощник обшаривал лучом прожектора все большие ветви. Ведь они являются излюбленной позицией для засады леопарда, и его прыжок мог бы быть нацелен и на нас, ведь у машины нет крыши. Этот самый коварный африканский хищник предпочитает охотиться по ночам, отсыпаясь днем на ветвях высоких деревьев. Мы видим, как большое стадо антилоп-куду кружит в середине поляны, пугливо озираясь на окрестные кусты. Также ведут себя зебры и другие копытные. Никто не спит по ночам в буше: одни хотят поесть, другие не желают стать их пищей.

В траве, близ дороги, фара прожектора часто освещает самых разнообразных небольших зверюшек, не видимых глазу днем. Они замирают в луче света на некоторое время, позволяя нам как следует разглядеть себя. Вот мы застали врасплох манула, зверька, размерами с большую кошку. У него черно- белая пятнистая шкурка и толстый, длинный, пушистый попе- речно-полосатый хвост. Но к семейству кошачих он не принадлежит, так как является разновидностью мангустов. А вот ищет что-то носом в траве мангуст другого вида; Карликовые мангусты (китафы) — маленькие мясоеды. Они живут группами в брошенных термитниках и дуплах деревьев, отыскивая себе по ночам насекомых. Этот зверек чуть поменьше первого, равномерной серой окраски, с круглыми ушами и длинным хвостом, широким у основания и совсем тоненьким у кончика. Он сверкнул на нас глазками и торопливо засеменил в траву, повиливая толстеньким задом. Большая серая крыса замерла от света неподалеку. Правда, хвост у нее, как у крысы, а морда и уши — как у зайца. Аллен говорит, что не знает, как ее зовут, ведь в Африке еще остаются десятки неизученных животных.

Внезапно наш джип остановился. Обшаривая лучом света ветви стоящего впереди большого дерева, рейнджер высветил жуткую картину. Крепко обхватывая ствол окровавленными когтистыми лапами, по нему боком взбирался большой леопард. Зубами он зажимал шею какой-то антилопы. С расстояния около десяти метров нам было трудно определить ее вид, но размеры жертвы были чуть ли не в полтора раза больше размеров хищника. Тем не менее, леопард довольно легко подтягивал тушу антилопы вверх по дереву, находясь уже на высоте более семи-восьми метров. Труп жертвы безжизненно болтался, дергаясь вверх при каждом рывке зверя и ломая короткими рогами мелкие ветки. По стволу дерева тянулся темно-красный след крови, говорящий о том, что драма разыгралась совсем недавно. Очередным рывком леопард затащил труп антилопы на развилину толстой ветки, прижал лапой и, разжав зубы, повернул голову в нашу сторону. Его глаза в свете фары засветились двумя круглыми зелеными огнями, не сулящими ничего хорошего. Аллен немного подумал и не стал рисковать: джип съехал в сторону и обогнул дерево на безопасном расстоянии.