7 способов соврать - [41]

Я смотрю на Расселла. Тот все еще таращится на меня, ожидая ответа.

– Не знаю, Расс, – говорю я. – Надеюсь, придет. – И он энергично кивает, слегка подскакивая на диване, и снова утыкается носом в книжку.

– Так между вами что-то было? – допытывается Берк, понижая голос до шепота.

Я наклоняюсь к нему, локтями упираясь в колени:

– На прошлой неделе мы созванивались, и у нас вышел довольно серьезный разговор, поэтому в субботу было немного напряженно, понимаешь, да? – Я ерошу волосы. – Чувак, я без ума от нее, но в четверг сдадим задание и… не знаю.

– Так поговори с ней, – советует Берк, словно это так просто.

Я скептически смотрю на него:

– Ну конечно. Как будто за ней не увиваются сотни других парней.

– А ты спроси, тогда будешь точно знать. – Берк лениво щелкнул по кольцу в носу. – Пойдем.

Он направляется в коридор, ведущий на кухню. Убедившись, что Расс увлечен подбором самолета, который соответствует силуэту в книжке, я иду следом.

Берк садится за кухонный стол, я устраиваюсь на стуле напротив.

– Как я с ней поговорю? – спрашиваю я.

– У тебя же есть ее мобильник.

– Да, но…

– Так напиши ей.

– Что? Нет, дурацкая идея, – возражаю я.

– Почему? – Он смотрит на меня так, будто ждет каких-то доказательств того, что я не слизняк.

Хотя, полагаю, я и есть слизняк, когда дело касается Оливии.

– Мне жуть как страшно, – признаюсь я. – Я с ней разговаривал всего-то три раза, так с чего вдруг, черт побери, я… это… стану… ну ты понимаешь?

– Что «это»? Интересоваться? – Берк расстегивает свой рюкзак и вынимает огромную стопку книг – непонятно, как они все вообще там умещались. – Послушай, – говорит он, открывая учебник по экономике, – вы вместе готовили презентацию по литературе, так пошути на этот счет. Веди себя естественно.

– Предлагаешь, чтобы я написал Оливии что-то смешное по поводу Данте? – уточняю я и думаю: как бы мои шуточки не закончились плохо.

– Ну, для этого сначала книжку надо прочитать.

– Эй-эй, я ее прочитал, – с негодованием заявляю я, расправив плечи.

Берк резко поднимает голову от учебника:

– Ты прочел «Ад»?

– А что тут удивительного?

– Я удивлен, – признается Берк. – Сражен наповал, старик.

– Вчера закончил, – вздыхаю я. – Не знаю, о чем думал… Может, о том, что теперь нам будет о чем поговорить.

– Вот это да! – восклицает Берк. – Так, постой, подожди. То есть ты хочешь не просто залезть к ней в трусы?

– Это я и пытаюсь тебе сказать. Берк, ну ты даешь!

– Круто. – Берк ерошит волосы, темно-фиолетовые на этой неделе. – Так напиши ей и скажи, что закончил читать.

– Но я…

– Нет, не спорь. Пиши давай. Блин, я что, все должен заставлять тебя делать? Клянусь, мне даже на свадьбе твоей придется стоять у алтаря и щипать тебя перед каждой твоей клятвой.

Хмурясь, я беру телефон. Пальцы двигаются мучительно медленно, но я – с трудом – набираю: Привет. Только что закончил читать «Ад». И сам при этом вспоминаю все виденные фильмы, в которых парни пишут девушкам письма – длинные, волнующие, красноречивые послания, в которых признаются в своих чувствах. Я смотрю на свое глупое сообщение из шести слов и понимаю, что по смыслу оно абсолютно аналогично тем многословным письмам, что это и есть мое собственное красноречивое признание, которое раз и навсегда выдаст мое трепетное отношение к ней.

Я отправляю сообщение.

– Поздравляю, – говорит Берк.

Я швыряю телефон на стол и, зло глядя на него, бурчу:

– Ты отсюда не уйдешь, пока она что-нибудь не ответит.

Украшенные пирсингом брови Берка взмывают под самую линию волос, словно он пытается изобразить из себя невинную овечку, хотя ясно же, что это абсолютно безнадежное дело.

Проходит минута. Мой телефон жужжит и ползет ко мне по столу, будто надеющийся на ласку щенок. Я хватаю его, открываю ее ответ: Ты меня опередил!! Я на песне 27. Только не рассказывай, что там дальше.

Берк выхватывает у меня телефон. Я бросаюсь к нему через стол, пытаясь вернуть свое сокровище, но он держит аппарат на вытянутой руке, радостно выкрикивая:

– Два восклицательных знака! Не один, а целых два! Уймись, расходившееся сердечко!

– Заткнись-заткнись-заткнись! – ругаюсь я, наконец-то вырывая свой телефон из его крепких пальцев. – Как не стыдно!

Я снова усаживаюсь на стул и набираю ответ: Рассказываю: все уже умерли. И отсылаю.

Берк, щурясь, всматривается в экран, читая сообщение вверх тормашками. Он ничего не говорит, но, когда снова открывает учебник по экономике, я вижу, что он улыбается.

– Какого хрена лыбишься? – спрашиваю я.

– Просто приятно видеть признаки жизни, – отвечает он.

– И что, блин, ты хочешь этим сказать? – возмущаюсь я.

– Слушай, хватит выражаться. Твой младший брат, между прочим, всего в двадцати шагах от нас.

Я удрученно вздыхаю: Берк, как всегда, прав. Я опускаю голову на стол, пальцем нащупывая телефон, чтобы схватить его в ту же секунду, как она ответит.

Лукас Маккаллум

Во вторник я иду обедать не в столовую – непривычное ощущение. Там существует жесткая схема рассадки «по сословиям», благодаря которой здесь просто ориентироваться. Столики вдоль фасадной стены облюбовали футболисты, пловцы, игроки в лакросс и хоккей на траве. Столики у торцовой стены – те, кто занимается, по выражению школьных снобов, малыми видами спорта: теннисом, легкой атлетикой, европейским футболом и бегом по пересеченной местности. За столиками посередине рассаживаются по какой-то особой системе, в соответствии с негласными правилами, в которых я пока не разобрался. Хотя я знаю, что Мэтт Джексон и Берк Фишер сидят ближе всех к очереди за обедом. Берка, выделяющегося своими эксцентричными нарядами, просто нельзя не заметить. Порой я ему завидую: он абсолютно в ладу со своими странностями. Я невольно думаю, что если бы у меня с ним были доверительные отношения, возможно, я бы уже признался ему в своих истинных сексуальных пристрастиях.