55 книг для искусствоведа. Главные идеи в истории искусств - [12]
Дидро считал, что успешный художник может передавать не только идеи, но и ощущения, и обращаться к воображению зрителя с помощью мастерского владения кистью, техникой правдоподобного изображения. Однако овладение техникой должно быть средством для достижения таких идеалов, а не самоцелью. Любое произведение искусства должно быть лаконичным по исполнению и максимально наполненным по содержанию. Каждый вид искусства имеет свои ограничения в виде выразительных средств, а значит, должно ставить задачи, которые можно решить, не выходя из этих ограничений. Живопись, преображающая любое пространство и создающая иллюзию любого пространства, не может развиваться во времени. Соответственно, художник не может показать эволюцию и динамику, время живописи ограничено одним мгновением. По мнению Дидро, перед художником стоит очень трудная задача выбора того мгновения, которое он изобразит в своем произведении. Цель живописи в том, чтобы всеми возможными способами стремиться преодолеть свою временную ограниченность. Задача не из простых, но истинное великое искусство невозможно без выхода за рамки временного диапазона. Как бы парадоксально это ни звучало, на самом деле мысль Дидро состоит в том, что мгновение, выбранное художником, должно не только быть типичным и максимально выразительным, но и давать возможность догадаться о том, что ему предшествовало, и немного предсказать будущее.
Еще одно важное убеждение Дидро – в живописном произведении должно царить единство художественного замысла. В «Салонах» автор то и дело предъявляет современным ему художникам требование максимально выпуклого выражения художественного образа. Соответственно, любые проявления размазанности смыслов, излишней насыщенности, нагромождения деталей, нюансов, эффектов, так характерных для французской живописи этого периода, он называет безвкусицей и подвергает жесткой критике. Принцип единства художественного замысла не мешает Дидро требовать от художников еще и передачи действительности в ее бесконечном многообразии, подмечать типичное и подчеркивать особенное, внимательно изображать различные жизненные состояния.
Начало художественной критики
В XVIII веке классицизм во Франции переживал упадок. Картины Франсуа Буше и художников его круга – яркое тому подтверждение: в них нет идейной глубины и формального разнообразия. С первого же эссе Дидро принимается жестко критиковать этих художников, называя их школой эпигонов. Почти все упоминания о них носят сатирический характер, Дидро не стесняется в выражениях, высмеивая Буше и его соратников.
Больше всего желчи достается Франсуа Буше, который в своих полотнах показывает, по мнению Дидро, лишь моральное разложение и нравственное падение аристократического общества и королевского двора. В эссе «Опыт о живописи» Дидро называет Буше порочным художником, который никогда не привлекает к себе внимания. Он говорит, что творцу простительны определенные вольности, но Буше обмакивает свою кисть в порок и тем самым извращает искусство. При этом нужно отметить некоторую объективность философа: подвергая разгрому эротическую направленность картин Буше, он отмечает мастерство его техники.
Значимость «Салонов» – не только в критике аристократической культуры, но и в обосновании принципа реализма в живописи. Замечания Дидро, его беседы с художниками и эссе во многом помогли преодолеть ограниченность зарождающейся жанровой живописи. Дидро предвосхитил основные пути развития искусства. Во-первых, это переход реалистической жанровой живописи на качественно новый уровень. В результате родилось направление демократического реализма, наполненное острыми социальными проблемами и философскими идеями. Во-вторых, это наполнение классицизма революционно-демократическим содержанием. В результате исторических событий искусство раньше пошло именно по этому пути, развивая революционно-демократический классицизм в синтезе с романтическими идеями. А уже после искусство вновь обратилось к реализму.
Биография
Дени Дидро родился в 1713 году в Лангре, во Франции, в семье ножовщика. Первое образование Дидро получил в иезуитском колледже в Лангре, который он закончил со степенью магистра философии в 1732 году. Следующий этап в образовании будущего энциклопедиста связан с Коллеж д’Аркур Парижского университета.
В 1735 году Дидро отказался от идеи поступления в духовенство и перешел на юридический факультет. Но интерес к изучению права быстро угас, и в начале 1740-х годов он решил посвятить жизнь переводам и стать писателем. Из-за того что Дени забросил университет и не захотел получить одну из ученых профессий, произошла крупная ссора с отцом, который отказал ему в финансировании, и философ несколько лет жил случайным заработком и богемной жизнью.
В 1742 году Дидро подружился с Жан-Жаком Руссо. В 1743 году он снова поссорился с отцом, женившись на Антуанетте Чемпион. Отец был против брака с нищей бесприданницей и безотцовщиной, но Дидро не послушался. В этом браке родилось несколько детей, но выжила только девочка, которую назвали Анжелика.
В 1765 году, пытаясь устроить свои финансовые дела и обеспечить подрастающую дочь приданным, Дидро принял решение продать свою библиотеку. По случайному стечению обстоятельств его другом был русский посол в Париже князь Голицын, который порекомендовал приобрести это собрание Екатерине II. Императрица купила собрание книг и сохранила право Дидро пользоваться книгами до конца жизни, назначив его библиотекарем. В благодарность Дидро выполнял поручения императрицы во Франции, в частности занимался приобретением картин для коллекции Эрмитажа. Он же порекомендовал Этьена Фальконе в качестве скульптора для возведения памятника Петру Великому.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Трагедия Холокоста была крайне болезненной темой для Польши после Второй мировой войны. Несмотря на известные факты помощи поляков евреям, большинство польского населения, по мнению автора этой книги, занимало позицию «сторонних наблюдателей» Катастрофы. Такой постыдный опыт было трудно осознать современникам войны и их потомкам, которые охотнее мыслили себя в категориях жертв и героев. Усугубляли проблему и цензурные ограничения, введенные властями коммунистической Польши. Книга Гжегожа Низёлека посвящена истории напряженных отношений, которые связывали тему Катастрофы и польский театр.
От автора Окончив в 1959 году ГИТИС как ученица доктора искусствоведческих наук, профессора Бориса Владимировича Алперса, я поступила редактором в Репертуарный отдел «Союзгосцирка», где работала до 1964 года. В том же году была переведена на должность инспектора в Управление театров Министерства культуры СССР, где и вела свой дневник, а с 1973 по 1988 год в «Союзконцерте» занималась планированием гастролей театров по стране и их творческих отчетов в Москве. И мне бы не хотелось, чтобы читатель моего «Дневника» подумал, что я противопоставляю себя основным его персонажам. Я тоже была «винтиком» бюрократической машины и до сих пор не решила для себя — полезным или вредным. Может быть, полезным результатом моего пребывания в этом качестве и является этот «Дневник», отразивший в какой-то степени не только театральную атмосферу, но и приметы конца «оттепели» и перехода к закручиванию идеологических гаек.
Есть в искусстве Модильяни - совсем негромком, не броском и не слишком эффектном - какая-то особая нота, нежная, трепетная и манящая, которая с первых же мгновений выделяет его из толпы собратьев- художников и притягивает взгляд, заставляя снова и снова вглядываться в чуть поникшие лики его исповедальных портретов, в скорбно заломленные брови его тоскующих женщин и в пустые глазницы его притихших мальчиков и мужчин, обращенные куда-то вглубь и одновременно внутрь себя. Модильяни принадлежит к счастливой породе художников: его искусство очень стильно, изысканно и красиво, но при этом лишено и тени высокомерия и снобизма, оно трепетно и человечно и созвучно биению простого человечьего сердца.
Наркотизирующий мир буржуазного телевидения при всей своей кажущейся пестроте и хаотичности строится по определенной, хорошо продуманной системе, фундаментом которой является совокупность и сочетание определенных идеологических мифов. Утвердившись в прессе, в бульварной литературе, в радио- и кинопродукции, они нашли затем свое воплощение и на телеэкране.
В течение первых десятилетий нашего века всего несколько человек преобразили лик мира. Подобно Чаплину в кино, Джойсу в литературе, Фрейду в психологии и Эйнштейну в науке, Пикассо произвел в живописи революцию, ниспровергнув все привычные точки зрения (сокрушая при этом и свои взгляды, если они становились ему помехой). Его роднило с этими новаторами сознание фундаментального различия между предметом и его изображением, из-за которого стало неприемлемым применение языка простого отражения реальности.
Леонид Иванович Соломаткин. Жизнь и творчество: Моногр. / С приложением научн. каталога живописи, произведений Л. И. Соломаткина, сост. Е. В. Нестеровой и С. В. Римской-Корсаковой. — СПб.: Аксиома, Алетейя, 1997,- 184 с., ил. (Библиотека искусствоведа. Новые исследования) Леонид Соломаткин — уникальная фигура в русском искусстве второй половины XIX века, без привнесенного им в русский жанр элемента иронии, без только ему присущего синтеза трагического и романтического переживания действительности картина отечественной жанровой живописи была бы явно неполной.