541-я - [46]

Когда они вышли из покоев Малкома, Александр легко обнял Юлю за талию и, глядя ей в глаза, сказал:

— Прости меня, что все так вышло. На эту встречу я никак не рассчитывал. Поверь, это лучший выход из ситуации и способ решения многих проблем.

— Я, кажется, знаю, за что тебя наказал триединый! — вглядываясь в голубизну глаз мужчины, усмехнулась девушка.

— И за что же? — словно умная собака, пытающаяся понять речь хозяина, наклонил Лекс голову к плечу.

— Ты решаешь все сам, не спрашивая мнения других. А другие, между прочим, не всегда согласны с твоими действиями! — зло прищурилась Юлька. — И о последствиях ты не думаешь.

— В этот раз я как раз думал о последствиях, — внимательно разглядывая девушку, наследник перекатывался с носок на пятки, заложив большие пальцы рук в карманы брюк. — Я ж поклялся, что не причиню вреда нашему сыну и не разлучу тебя с ним. Мой отец не посмеет прикоснуться к ребенку моей жены. Но забрать бастарда у безродной…

— Я — терр Винсент! — возмутилась девушка.

— По матери. А где родовое имя твоего отца? Саттаров? Ты думаешь, оно сможет сыграть какую-то роль в нашем мире?

Девушка сразу стушевалась. Хорошо иметь мать из благородных. Только то, что титул отца может иметь значение она даже и представить не могла. Да и на Земле это никакой роли не играло, разве что обуславливало материальное положение семьи, хотя и не всегда.

— Лекс, — она замерла, так как впервые назвала его по имени. Негативной реакции не последовала, и девушка продолжила, — а можно как-нибудь узнать, кто был моим отцом?

— Не знаю, попытаться можно, — пожал он плечами, — ты так и не ответила на мой вопрос.

— Я его не слышала, — недоуменно дернула плечиком она, отпуская сына на пол.

— Ты выйдешь за меня замуж? — он взял ее за плечи руками, удерживая взгляд. — Истинных не разводят. Но если так случится, что ты полюбишь другого, мы что-нибудь придумаем. В конце концов, и для монархов могут существовать исключения.

— А почему истинных не разводят? — все еще недоумевала она.

— Потому, что это любовь, дарованная богами, и от нее ни одно разумное существо не откажется, — терпеливо продолжил мужчина объяснения.

— Тогда, почему я полюблю другого? — округлила глаза девушка, все еще не понимая сути происходящего, готовая уже даже и обидеться. — Я разве неразумная?

Наследник закатил глаза и резко выдохнул сквозь зубы.

— Тебе это обязательно нужно услышать, да? — поморщился он. — Потому, что я — импотент, а тебя может потянуть на плотскую любовь. Ты же живой человек!

— Пока меня тянет только на тебя, — усмехнулась грустно она своим мыслям. — Как хочется хоты бы слово про любовь. А тут лишь долг, защита, бастард… Хотя Малком говорил, что для истинных в первую очередь важна душа, а не только тело.

Вслух же она сказала, вздохнув:

— Я — не враг своему ребенку. Бастард правителя и наследник — несколько разные понятия. И, как ты утверждаешь, что это защита для его благополучия. Я принимаю твое предложение, но не от того, что хочу сама, а лишь ради нашего сына.

Когда она произнесла эти слова, оба застыли в нерешительности: девушка ждала реакции Александра, а Александр соображал, что делать в такой ситуации. Если бы это было нормальное предложение руки и сердца, то жених, по крайней мере, должен был поцеловать невесту. Но к таковым его отнести можно было с очень большой натяжкой. Сказать: «Спасибо, я рад!», наверное, глупо.

— Прости еще раз, что все так вышло! — наконец выдал он ответ, несколько стушевавшись. — И спасибо за такого замечательного сына, которого ты мне родила!

С этими словами он невесомо провел ладонью по ее щеке и поправил непослушный локон.

Юлька неловко пожала плечиками, и, опустив глаза к полу, прошептала:

— Пожалуйста!

Чем бы закончилась вся эта ситуация, неизвестно. Но дело в руки взял их сын, который, пока родители были заняты друг другом, залез на кресло, стоявшее возле полки, на которой стояла большая стеклянная ваза. Ваза, почему-то гвоздями прибита не была и очень красиво упала и разлетелась на тысячи мелких осколков. Ванечка сначала залюбовался таким переливчатым взрывом, но, услышав гневный окрик мамы, напугался и громко заревел.

* * *

Иоанн террано Громиер заниматься политикой не тяготился. И встречи иноземных делегаций относились к его любимым занятиям. Это могли быть новые интересные знакомства, выгодные сделки и просто старые друзья. Но сегодня он чуть досидел до того момента, пока ибанийский посол и сопровождающие его лица откланяются. Правителю до дрожи в коленках хотелось обсудить новость о женитьбе старшего сына, которая обрушилась словно снег на голову. Марина для Александра стала после смерти его матери скорее не мачехой, а старшей сестрой, и по-своему любила пасынка. Когда они остались вдвоем, террано облегченно выдохнул:

— И что ты по этому поводу думаешь?

— О новой стрижке посла? — округлила глаза женщина. Она, конечно, догадалась, о чем хочет поговорить ее мужчина, но решила немножко потрепать его нервы. Нервы были любимым Марининым музыкальным инструментом.

— Да какой, к черту, посол! — фыркнул Иоанн. — У меня сын женился, хотя три дня назад усиленно отпирался. Я уж и не знал, что по этому поводу думать. Почему он не сказал, что у него есть жена и сын? Что-то мне это все не нравится.