50 знаменитых чудаков - [143]

Однако когда Иван Иванович в 1813 году умер, подавившись косточкой от персика, она, его 25-летняя наследница, стала богатейшей невестой Орловской губернии. Варя получила в наследство несколько имений и пять тысяч крепостных. Теперь остановка была за женихом. Правда, богатые кавалеры не очень-то спешили предложить некрасивой Варе свою руку и сердце. Вот как описывали современники ее наружность: «Некрасивая собою, небольшого роста, немного сутуловатая, она имела длинный и вместе с тем широкий нос, с глубокими порами в коже, отчего он казался как бы изрытым оспой. Глаза у нее были черные, злые, неприятные, лицо смуглое, волосы черные как смоль; осанку она имела гордую, надменную, величавую, тяжелую; характер мстительный, властный, жестокий».

Молодой помещице было уже около 30 лет, когда ей на глаза попался сын помещика-соседа, поручик кавалергард Сергей Николаевич Тургенев. Он заехал в Спасское для закупки лошадей ее завода, и они познакомились. Сергей был выходцем из почти разорившегося дворянского рода и славился тем, что не пропускал ни одной юбки. Дед его некогда служил пажом у императрицы Анны Иоанновны столь успешно, что был из ревности услан Бироном на турецкую войну, где попал в плен и оказался в гареме. Возможно, пленник до конца дней раскуривал бы трубку и подавал кофе султану, если б не соблазнилась его красотой сама султанша. Она всего за одну (но какую!) ночь любви озолотила симпатичного русского и устроила ему побег из гарема.

Его внук поручик был «редкой красоты молодым человеком с тонким и нежным, как у девушки, лицом, с “лебединою” шеей и синими “русалочьими” глазами». У кавалергарда было одно имение и всего 130 крепостных. Но для богачки Лутовиновой относительная бедность красавца кавалергарда, который был на пять лет младше ее, не имела значения. Поэтому, когда Сергей сделал Варе предложение, она с радостью согласилась.

Махнув рукой на военную карьеру, молодой супруг вскоре вышел в отставку и поселился в Спасском-Лутовинове. Он, как и прежде, заводил один роман за другим, предавался кутежам (как правило, на стороне), карточной игре, охоте. Варвара Петровна знала обо всех похождениях красавца-супруга (услужливых по этой части людей всегда хватало), но терпела. А свою злость обращала в изощренные издевательства над людьми.

Эта жестокая, властная женщина многими чертами своего характера напоминала знаменитую Салтыкову. Ее любимым изречением было: «Хочу – казню, хочу – милую». Например, Варвара Петровна любила своих трех сыновей – Николая, Ивана и Сергея. И в то же время она была для них грозным судьей и безжалостно наказывала за любую провинность.

«Драли меня за всякие пустяки, чуть ли не каждый день, – рассказывал в старости Тургенев поэту Полонскому. – Мать без всякого суда и расправы секла собственными руками и на все мольбы сказать, за что меня так наказывают, приговаривала: сам должен знать, сам догадайся, за что я секу тебя!»

Однажды, не зная за собой никакой вины, Ваня совсем отчаялся и решил темной ночью бежать из дома. Но его случайно встретил учитель-немец. Со слезами на глазах мальчик поведал доброму старику, что не знает, за что его наказывают и что может спасти свою жизнь только бегством. Учитель успокоил мальчика, а утром пошел к барыне. После долгого разговора учителя с помещицей ребенка наказывать прекратили.

В доме было много гувернеров, учителей-немцев, швейцаров, приживалок и прочих слуг, среди которых царила атмосфера наушничества. Вот они, стараясь выслужиться перед своими хозяевами, и ябедничали на всех без разбора, даже супруге на своего мужа и наоборот.

«Да, в ежовых рукавицах держали меня в детстве, – делился с друзьями воспоминаниями Иван Сергеевич, – и матери моей я боялся как огня. Взыскивали с меня за все, точно с рекрута николаевской эпохи, и только раз, помню, одна моя выходка совершенно непостижимым образом прошла для меня безнаказанно.

Сидело за столом большое общество, и зашел разговор, как зовут черта – Вельзевулом ли, Сатаной ли или как-нибудь иначе. Все недоумевали. «А я знаю!» – вырвалось у меня. «Ты?» – строго посмотрев на меня, спросила мать. – «Я». – «Как же? Говори!» – «Мем». – «Мем? Почему же?» – «А когда в церкви изгоняют черта, всегда говорят: «Вон – Мем!» (На самом деле – «вонлем»). Все рассмеялись, и я счастливо выбрался из беды».

Вместе с тем Варвара Петровна была женщиной образованной и не чуждой литературным и театральным интересам. Домашняя библиотека Тургеневых постоянно пополнялась, в доме устраивала балы, маскарады, театрализованные представления. В одном из залов были устроены сцена и хоры. В спектаклях участвовали крепостные актеры, музыканты, танцоры. Не скупилась Варвара Петровна и на наставников для сыновей, особенно для среднего, Ивана, ставшего впоследствии писателем.

Его отец – Сергей Николаевич – вел себя более уравновешенно, менее жестоко и привередливо, чем его сумасбродная супруга. Но рука у него тоже была тяжелая, и на расправу он тоже был скор. Сергей Николаевич мог, например, чем-то не понравившегося ему домашнего учителя сбросить прямо в лестничный пролет. И к детям он относится без излишних сантиментов, не принимая почти никакого участия в их воспитании.