50 знаменитых авантюристов - [7]

Расставшись с рясой священника, Казанова поступил на военную службу. На острове Корфу он становится адъютантом командующего флотом Джакомо да Рива. В 1746 году, вернувшись наконец в Венецию, Джакомо получает место рядового скрипача в театре Сан-Самуэль. Он играл на свадьбах, вечеринках и даже помогал знаменитому Антонио Вивальди в сочинении ораторий. И, конечно же, обольщал многих женщин.

Однажды темной ночью весной 1746 года Казанова встретил человека в красной мантии, который на его глазах уронил письмо. Джакомо поднял и вернул это письмо хозяину. Человеком в мантии оказался венецианский сенатор Маттео Джованни Брагадин. В знак благодарности он предложил подвезти Казанову на своей гондоле. В пути у сенатора случился удар. Казанова приказал остановить гондолу и разыскал врача. После оказания первой медицинской помощи Казанова доставил больного домой, куда немедленно прибежали двое друзей сенатора – венецианские патриции Марко Дандоло и Марко Барбаро. Оценив действия врача, Джакомо понял, что тот неправильно лечит пациента, и немедленно принялся за дело сам. Наутро сенатор чувствовал себя превосходно. Так произошло знакомство Казановы с его покровителем, который в знак признательности усыновил его.

Венецианские патриции тайно занимались каббалистикой и алхимией. Казанова признался им, что сам этим увлекается и что у него есть свой каббалистический метод, хотя он не совсем уверен в его надежности. Патриции взялись проверить и… метод подействовал. Брагадин, Барбаро и Дандоло задавали разные вопросы, а оракул давал им именно те ответы, которых они ожидали. Так патриции убедились, что молодой Казанова – великий чародей.

Трюк со своим каббалистическим методом Джакомо применит еще не раз, в особенности в Париже с мадам д’Юрфе, богатой маркизой, которая слепо верила в магические способности Казановы. Почтенная маркиза, страстно увлекавшаяся оккультными науками и даже устроившая у себя в доме алхимическую лабораторию, имела маленькую слабость: госпожа д’Юрфе хотела жить вечно. Казанова успешно сыграл на ее мечте, пообещав совершить магический обряд перерождения и воплотить дух маркизы в ее собственных потомках.

Оставив музыкальное поприще, Джакомо, пользуясь дружбой и покровительством Брагадина, поселился в его доме в качестве названного сына и стал на досуге заниматься магией и предсказаниями. Свой тогдашний образ жизни авантюрист охарактеризовал в нескольких словах: «Я был не беден, одарен приятной и внушительной внешностью, отчаянный игрок, расточитель, краснобай и забияка, не трус, поклонник женского пола, ловкий устранитель соперников, веселый компаньон… Я наживал себе врагов на каждом шагу, но я умел постоять за себя и потому думал, что могу позволить себе все, что угодно».

Однако покровители Казановы сенатор Брагадин и его друзья Барбаро и Дандоло так не думали и посоветовали ему на время удалиться из Венеции. Патриции опасались, что государственная инквизиция может обвинить их друга в богохульстве и чернокнижии.

В 1750 году Джакомо отправился во Францию: «В Лионе я сделался вольным каменщиком. Два месяца спустя, в Париже, поднялся я на вторую ступень, а еще через несколько месяцев – на третью, иными словами, стал мастером. Эта ступень высшая. Все прочие титулы, какие даровались мне с течением времени, – всего лишь приятные выдумки и, хоть и имеют символический смысл, ничего к званию мастера не добавляют».

Затем Казанова колесит по Центральной Европе. Где он только ни побывал и чем только ни занимался. Особо следует отметить его литературную и театральную деятельность. Вначале он переводит с французского для итальянской труппы Дрезденского Королевского театра, а затем и сам пишет в соавторстве комедию, которую ставит в этом же театре. Потом пишет еще одну комедию – «Молюккеида», и ее тоже ставят. А вот третья из поставленных пьес, видимо, не имела успеха, поскольку на этом театральная деятельность Джакомо в Дрездене заканчивается.

Попутешествовав еще немного, Казанова вернулся в Венецию, где продолжил прежний образ жизни. Наконец инквизиция обращает на него внимание, и 26 июля 1755 года Джакомо был обвинен в масонстве, распущенном образе жизни, вольнодумстве и оккультизме и приговорен к пятилетнему содержанию под стражей во Дворце дожей. Но уже через 15 месяцев Казанова бежал из тюрьмы Пьомби, о чем впоследствии рассказал в «Истории моего бегства», написанной на французском языке и опубликованной в Праге в 1788 году. Бегство из считавшейся неприступной тюрьмы, да еще из камеры, запертой на множество замков, наделало в Европе много шума. Ход, прорубленный ровно в полночь на свинцовую крышу темницы, принес Казанове славу мага и авантюриста. А ведь беглец-то был не один – вместе с венецианцем бежал падре Бальи, сидевший за распутный образ жизни. Запугав надзирателя, они объединили усилия, проделав лазы в потолках камер, и уже вдвоем продырявили крышу. Знакомый сюжет, не правда ли? Знал ли его А. Дюма, когда писал «Графа Монте-Кристо»?

Понятно, что оставаться в Венеции было небезопасно. И Казанова едет во Францию. Еще будучи совсем юным, он познакомился с графом Лионским, аббатом де Берни, тогда послом Франции в Венецианской республике. В 1757 году Берни назначают министром иностранных дел. И на столь высоком посту он не забывает о нашем герое. Вот как об этом вспоминает сам Казанова: «Мсье де Берни принял меня как обычно, то есть не как министр, а как друг. Он поинтересовался, не соглашусь ли я выполнить несколько секретных поручений». Какой авантюрист не согласится стать шпионом? Наш согласился.