50 изобретений - [12]
Как обнаружил Гэдсби, более усердные бюрократы континентальных государств увидели в паспорте средство общественного и экономического контроля. Всего век назад граждане Франции должны были показывать документы не только при выезде из страны, но и при перемещениях из города в город. Сегодня богатые страны защищают свои границы от наплыва неквалифицированных рабочих, а в прошлом муниципальные власти использовали ту же систему, чтобы удержать работников[68].
В XIX веке благодаря железным дорогам и пароходам путешествовать стало быстрее и дешевле. Паспорта не пользовались особой популярностью. Французский император Наполеон III разделял любовь Гэдсби к расслабленному британскому подходу: он видел в паспортах «угнетающее изобретение… помеху и препятствие для мирных граждан» и в 1860 году их отменил[69]. И подобное произошло не только во Франции, постепенно все больше стран либо официально отменяли паспортные требования, либо переставали следить за их исполнением, по крайней мере, в мирное время[70]. В 1890-х годах вы могли побывать в Соединенных Штатах без паспорта, хотя при этом лучше приходилось белым[71]. В некоторых южноамериканских странах возможность поездок без паспорта была записана в конституции[72]. В Китае и Японии иностранцам паспорт требовался только для поездок вглубь страны[73]. К началу ХХ века лишь горстка стран по-прежнему требовала паспорт при въезде и выезде. Казалось, система вскоре будет предана забвению[74]. Каким был бы сегодняшний мир, если бы это произошло?
Ранним сентябрьским утром 2015 года Абдулла Курди с женой и двумя маленькими сыновьями сел в резиновую лодку на пляже в турецком Бодруме[75]. Семья надеялась проплыть четыре километра по Эгейскому морю и высадиться на греческом острове Кос. Но началось волнение, и лодка перевернулась. Абдулла смог схватиться за нее и спастись, но его жена и дети утонули. Тело младшего сынишки, трехлетнего Алана, выбросило на турецкий пляж, где его заснял журналист новостного агентства. Эта фотография стала символом иммиграционного кризиса, который все лето сотрясал Европу.
Семейство Курди не собиралось задерживаться в Греции, они надеялись начать новую жизнь в Ванкувере, где сестра Абдуллы, Тима, работала парикмахером. Из Турции в Канаду существует гораздо более простой путь, чем через Кос, и деньги на это у Абдуллы имелись: за четыре тысячи евро, которые он заплатил посреднику, вполне можно было купить билеты на самолет[76]. Все было бы хорошо, если бы не необходимость иметь «правильный» паспорт. Поскольку Сирия отказывает в гражданстве этническим курдам, паспортов у семьи Курди не было[77]. Но даже с сирийскими паспортами их не посадили бы на самолет в Канаду. Вот если бы у них были паспорта, выданные, например, Швецией, Словакией, Сингапуром или Самоа, проблем бы не возникло[78].
Сейчас кажется само собой разумеющимся, что то, куда человек может поехать и где ему можно работать, во всяком случае, легально, зависит от названия страны на обложке его паспорта. Но это относительно недавнее нововведение, и в каком-то смысле странное. В целом паспорт человека определяется местом рождения и гражданством родителей (хотя, например, за 250 тысяч долларов можно купить себе паспорт Сент-Китса и Невиса[79], [80].)
В большинстве случаев мы хотим, чтобы государство и общество помогали человеку преодолеть подобные случайности. Многие страны гордятся тем, что работодателям запрещено дискриминировать сотрудников на основе неизменяемых характеристик: пола, возраста, сексуальной ориентации и цвета кожи. Но когда речь заходит о гражданстве, то, напротив, от правительств требуют поддерживать, а не уничтожать деление по такой случайной, врожденной характеристике, и паспорт — важнейший инструмент, контролирующий доступ к совершенно разным возможностям для людей с разным гражданством.
Никто не протестует против того, что людей оценивают по цвету паспорта, а не по личным качествам. Не прошло и трех десятилетий после падения Берлинской стены, как контроль миграции снова вошел в моду. Дональд Трамп обещает выстроить стену на американо-мексиканской границе; Шенгенская зона трещит под давлением иммиграционного кризиса; европейские лидеры пытаются разграничить беженцев и экономических мигрантов исходя из того, что если человек не спасается от преследований, а просто хочет получить хорошую работу и жить достойно, то впускать его нельзя[81].
С политической точки зрения ограничение миграции оспаривать все труднее. Тем не менее экономическая логика говорит об обратном. Теоретически, если позволить факторам производства следовать за спросом, продуктивность труда повышается. На практике любая миграция приводит к появлению проигравших и выигравших, однако, по данным исследований, вторых намного больше. По одной из оценок, в богатейших странах пять из шести жителей от приезда иммигрантов только выигрывают
