50 и один шаг назад - [154]

— Почему? — Повторяю я вопрос, он вздыхает, убирая руку от моего лица, и встаёт, подавая мне руку.

Он усаживает меня обратно на постель и подходит к бутылке, стоящей на тумбочке рядом с кроватью.

— Потому что вчера в первой половине дня Лесли появилась здесь и устроила скандал. Мы все тут были, кроме Холда. Она кричала, обвиняла его в том, что больше Мастера не существует. Навела здесь балаган. Я и Вуд пытались успокоить её, но было ощущение, что она под чем-то. Она взбудоражила всех, ведь он лидер, на него ровняются, за ним следуют. А тут такие слова. Он приехал, на него ополчились все, люди решили выйти из клуба, требуя подтверждения его силы, начался ужас. И он сказал, что ничего не изменилось, он планировал сессию как раз с Лесли. И назначил день — сегодня. Это его обязанность и любовь, которая никуда не исчезнет. Люди успокоились, многие даже возненавидели Лесли за то, что выбила этот дар. Боюсь, теперь каждая вторая нижняя захочет так же. И он будет нарасхват. Вот такая гнилая правда для тебя, дорогая моя, — он выпивает залпом напиток, а я закрываю глаза от сказанного.

Поэтому он вчера уехал, поэтому был таким странным. И поэтому так легко отпустил меня, зная, что сегодня ему предстоит быть здесь. Чтобы не мешала, отмахнулся от меня как от навязчивой мухи, шумящей и не дающей жить спокойно. Но зачем тогда улыбался рядом со мной? Зачем ещё больше заставил полюбить его? Зачем так гнусно поступил со мной, продолжая цирк, раз знал, что это конец?

В моей голове складывается вся цепочка событий, и это забирает последние силы, приводя мой организм к истощению. Мне хочется убежать отсюда, уйти и спрятаться в других руках. Марка. Он поможет мне, поможет пережить это, даст возможность дышать и не травить себя пропитанным ложью воздухом. Садист моей любви, моего тела и моей души. Люблю ли я его сейчас? Да, чёрт возьми, да. Но когда отпустит? Когда станет легче? Я не знаю, больше ничего в этой гадкой жизни не знаю.

— Я хочу уйти. Где мы, вообще? — Открывая глаза, вздыхаю и поворачиваю голову к Роберту, странно смотрящему куда-то вперёд.

— Это тот самый этаж, где проходит отдых. Многие уединяются, чтобы после вот таких сессий, заняться сексом и выплеснуть эмоции. Комнаты, уверен, уже все заняты, — он моргает, переводя, на меня взгляд.

— Бордель какой-то. Всё тут пропитано гнилью, как и каждый присутствующий. И это нравится? Эта боль возбуждает? Эти рубцы и эта кровь? — Сквозь ком в горле говорю, вставая с постели, и стирая руками с себя ощущения, что я вся в грязи. Мне требуется очиститься, смыть это с себя. Эту гадость. Это болото из извращений и садизма. Я даже и думать не могла, что это будет настолько глубоко неприятно. Ведь то, что я читала, ароматные ландыши, по сравнению с реальностью.

— Да, это очень возбуждает. Возбуждает каждого из нас, — медленно говорит он, подходя ко мне. — Пока ты не понимаешь этого, но пройдёт время, и ты осознаешь, что тебя тянет сюда. Тянет в эту жизнь.

— Глупости, никогда мне этого не понять и не принять. Всё намного отвратнее, чем я могла вообразить себе. Всё так ужасно, и я не знаю, что делать дальше. Уведи меня, пожалуйста, я хочу домой. Я больше не могу стоять, не могу дышать, — с болью прошу я его, поднимая голову вверх, и моля о помощи всевышнего.

— Ну что ты, — его руки ложатся на мои плечи, и он сжимает их. — Тебе нужно успокоиться, и я тут для этого. Мы не враги с тобой, Миша. Мы едины теперь, и я ведь рядом. Я здесь, я с тобой. Я помогу тебе.

Он притягивает меня к себе, как куклу, безвольную и слабую, потому что рассудок где-то затерялся. А в голове полный бедлам. И я вздыхаю на его плече, закрывая глаза, позволяя боли полностью овладеть собой. Это невыносимо.

— Ты сейчас зла на него. Он предал твои чувства. Он заставил тебя пережить самое жуткое, что возможно. Обманывал тебя всё это время, издевался и, уверен, обсуждал это всё с другом. С Райли. Они оба смеялись над твоей глупостью. Но я настолько восхищён тобой, дорогая, так восхищён твоей храбростью, твоей верой в людей. Ты самая невероятная женщина, что я встречал. Самая чуткая и добрая, и ты ведь готова была его принять со всем этим. Но он нарушил своё же слово. Он нарушил свои же обещания даже в нашем мире. Он не оправдал доверия, но есть другие мужчины. И они ценят таких женщин, как ты. Всегда будут оберегать, и защищать от таких, как он. Ты ему не нужна, ему нужна боль, и он увидит её в твоих глазах. Но разве тебе хочется ещё унижаться перед ним? Хочется снова терпеть всё это? Он не стоит этого, Миша, совсем не стоит, — его низкий голос, словно дурманит голову, и я тону в своём отчаянии и его словах. Они так громко отдаются в голове, что она плывёт, отказывая всему живому.

Всхлипываю в его объятиях, пока его руки гладят мою спину, а сам он подталкивает меня куда-то.

— Не плачь, твои слёзы — это дар для него. Не позволяй ему видеть твою слабость, но мне можешь доверить её. Он недостоин, недостоин ни грамма твоей жалости и любви. Ни грамма… ни крупицы, — шепчет он и я чувствую, как меня куда-то кладут. На что-то мягкое, а в голове просто нет мыслей, она отключается, как и силы покидают тело.