50 х 50 - [289]

[46]Я был абсолютно уверен, что такого не писал. Пришлось заняться перепиской и выяснять, в чем тут дело.

— Мы прибыли, мы не ошиблись. Расчеты оказались верными. Под нами то самое место.

— Ты жалкий червяк, — сказала 17-я своей спутнице 35-й, походившей на нее во всем, кроме номера. — Место правильное. Только прибыли мы сюда на девять лет раньше, чем полагалось. Посмотри на счетчик.

— Ты права, я жалкий червяк. Я освобожу тебя от бремени своего бесполезного присутствия.

35-я достала из ножен свой нож и, потрогав пальцем лезвие, удостоверилась, что оно достаточно острое. Она приложила нож к белой полоске, опоясывающей шею, и приготовилась перерезать себе горло.

— Не сейчас, — зашипела 17-я. — У нас и так нехватка рабочих рук, а твой труп экспедиции не нужен. Немедленно доставь нас в нужное время. И помни — запас энергии у нас ограничен.

— Все будет исполнено как приказано, — ответила 35-я и скользнула к пульту управления.

44-я не вмешивалась в разговор — ее фасеточные глаза ни на секунду не отрывались от блока энергоконтроля, а чуткие плоские пальцы реагировали на показания многочисленных шкал.

— Готово, — объявила 17-я, потирая от удовольствия лапки. — Точное время и точное место. Нужно спускаться и решать нашу судьбу. Восславим же Великого Ящера, правящего судьбами всех.

— Слава Великому Ящеру, — пробормотали две ее спутницы, внимательно следя за приборами.

Из бездонной глубины неба упал шарообразный корабль. Гладкость его корпуса нарушал лишь большой прямоугольный иллюминатор, оказавшийся сейчас внизу. Голубой металл шара был, скорее всего, анодированным алюминием, хотя выглядел намного тверже. Было непонятно, что позволяет ему летать и зависать в воздухе, но спускался он равномерно и, несомненно, под контролем. Аппарат двигался все медленнее и медленнее, пока не скрылся за грядой гор у северной оконечности озера Джонсона возле опушки сосновой рощи. Вокруг раскинулись поля с пасущимися на них коровами, которых, казалось, ничуть не встревожило появление небесного гостя. Ни один человек приземления корабля не заметил. К роще от озера вела протоптанная тропинка, которая затем, покружившись меж высокими стволами сосен, выводила к шоссе.

На куст села иволга, и из ее горлышка полились чудные трели; с поля прискакал крольчонок пощипать травки. Эту буколическую мирную сценку нарушил шорох шагов на тропе и монотонное насвистывание. Птичка — яркое пятнышко краски на зеленом фоне холста — вспорхнула и улетела; крольчонок спрятался в кустарнике. На берег вышел мальчик. Он был одет так, как обычно одеваются мальчики; в одной руке он держал школьный портфель, в другой — небольшую самодельную проволочную клетку. В клетке, вцепившись в сетку, сидела ящерица, поводя вытаращенными от ужаса глазами. Не переставая громко насвистывать, мальчик неторопливо шагал по тропке, постепенно углубляясь в тень сосновой рощи.

— Мальчик, — окликнул его чей-то писклявый дрожащий голос. — Ты слышишь меня, мальчик?

— Конечно, слышу, — ответил мальчик и остановился, оглядываясь вокруг в поисках невидимого собеседника. — Где ты?

— Рядом с тобой, но я невидима. Я — твоя крестная фея…

Мальчик высунул язык и грубым звуком выразил свое недоверие.

— Я не верю в невидимок и крестных фей. Кто бы вы там ни были, выходите из леса.

— Все мальчики верят в крестных фей, — вкрадчиво, с оттенком беспокойства произнес голос. — Мне известны все секреты. Я знаю, что тебя зовут Дон и…

— Все знают, что меня зовут Дон, а в фей давно больше никто не верит. Теперь мальчики верят в ракеты, подводные лодки и атомную энергию.

— А в космические полеты?

— Конечно.

Немного успокоенный голос продолжил с большей уверенностью и вкрадчивостью:

— Не хотела пугать тебя, но дело в том, что я с Марса и только что приземлилась.

Дон снова издал насмешливый грубый звук.

— На Марсе нет атмосферы и никаких видимых форм жизни. А теперь выходите. Хватит играть со мною в прятки.

После долгого молчания голос произнес:

— А ты веришь в путешествия во времени?

— Верю. Неужто вы прибыли из будущего?

— Да, — с облегчением подтвердил голос.

— Тогда выходите — хочу на вас посмотреть.

— Существуют такие вещи, на которые человеческому глазу лучше не смотреть.

— Чепуха! Человеческий глаз может отлично смотреть на что угодно. Или вы выходите, или я ухожу.

— Не советую. — В голосе послышалось раздражение. — Я могу доказать, что путешествую во времени, подсказав тебе, например, ответы завтрашней контрольной по математике. Правда, здорово? Номер один: 1,76. Номер два…

— Не люблю шпаргалок, а даже если бы и любил, с новейшей математикой не сжульничаешь. Ее либо знаешь, либо — нет. Считаю до десяти, потом ухожу.

— Нет, тебе нельзя уходить! Я должна попросить тебя об одном одолжении. Выпусти ящерицу, что сидит у тебя в клетке, а за это я исполню три твоих желания — вернее, отвечу на три вопроса.

— С какой стати мне ее выпускать?

— Это твой первый вопрос?

— Нет. Просто я люблю сначала во всем разобраться, а потом уже делать. Это особая ящерица. Такой я ни разу здесь не видел.

— Ты прав. Это ящерица акродонт из Старого Света, из отряда червеязычных, обычно называемая хамелеоном.