5-ый пункт, или Коктейль «Россия» - [16]

Как отмечают в работе «Правители России 862–1917» современные исследователи С. Белов и М. Печерский, для борьбы с революционерами была создана добровольная «Священная дружина» — прообраз «Черной сотни», ужесточено национальное преследование, особенно поляков, евреев, жителей Средней Азии, поощрялись еврейские погромы, инспирировались уголовные дела, связанные с преследованием «иноверцев». Уничтожена автономия университетов, ограничена автономия Финляндии, принят закон о запрещении поступать в высшие учебные заведения лицам низших сословий («Закон о кухаркиных детях»). Резко повысилась плата за обучение…

Будучи еще наследником, Александр записывал в дневнике: «Просто ужас, что за милое время!» А уж при его царствовании время это стало еще «милее»: революционное брожение в стране не прекращалось, и самодержцу ничего не оставалось, как отсиживаться во дворце, за что он получил еще одно прозвище: «Гатчинский пленник».

По словам графа Витте, Александр III был человеком «совершенно обыденного ума, пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования». И в то же время Витте отмечает, что «при нем великие князья ходили по струнке. Император держал их в респекте и не давал возможности вмешиваться в дела, их не касающиеся».

По мнению некоторых историков, Александр III был алкоголиком, через это увлечение и умер. При нем настало время Победоносцева, обер-прокурора Синода.

«Россия для русских», — произнес Александр III лозунг для внутренней жизни России. Во внешних отношениях: «Россия никого не теснит, но требую, чтобы и Россию никто не теснил».

В своих воспоминаниях Александр Бенуа пишет: «Александра III заела склонность к семейному уюту, к буржуазному образу жизни. И все же несомненно его (слишком кратковременное) царствование было в общем чрезвычайно значительным и благотворным. Оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись еще при нем, продлился затем в течение всего царствования Николая II — и это невзирая на бездарность представителей власти, на непоследовательность правительственных мероприятий и даже на тяжелые ошибки…»

А вот краткая картина, сделанная Ильей Эренбургом: «Россия была еще неподвижной. Александр III, разгромив «Народную волю», несколько успокоился. Правда, 1 мая в Петербурге была маленькая маевка. Правда, в Самаре Ленин читал Маркса. Но могло ли это смутить всемогущего царя?..»

Смутила смерть…

«Александр III умер в Ливадии в 12 ч. 15 м. 20 октября 1894 года. В тот же день на площадке перед церковью Малого дворца присягнула Николаю вся царская фамилия. Думал ли он, какой смертью погибнет сам и вся его семья! И вообще, что может быть страшней судьбы всех Романовых и особенно старой царицы, воротившейся после всего пережитого опять в Данию, старухой, почти нищей, и умершей там!..» (Иван Бунин).

И снова вернемся к фигуре Александра III. Александр Бенуа вспоминал:

«Главное, наинужнейшей для самодержавца чертой Александр III обладал в полной мере. Он был крепок, он умел держать и сдерживать, он имел на вещи свое мнение, а его простой здравый смысл выработался на почве глубокой любви к родине. При этом он был честен, прост и в то же время достаточно бдителен, что нигде и ни от кого Россия не терпела ущерба… Проживи дольше этот «исполинский мужик» или «богатырь», процарствуй он еще лет 20, история не только России, но всего мира сложилась бы иначе и несомненно более благополучно. Проживи он еще несколько лет, Александр III сумел бы, вероятно, провести свой корабль между вновь возникшими опасностями, действуя своим авторитетом, престижем. Но рок готовил России, Европе, миру иное — и этот тяжелый рок стал выявляться с момента, когда мощную, богатырскую его фигуру, его гранитную надежность сменила личность его сына. Николай был «милым человеком», но и слишком обыденным, полным добрых намерений, но лишенным способности их проводить в жизнь…»

304-летнее правление династии Романовых завершил представитель Голштейн-Готгорпской линии Николай II. Когда он вступил на российский престол, он был сильно англизированным молодым человеком с беглой английской и несколько натянутой русской речью. К тому же он не умел вдохновить людей, а это весьма существенный недостаток для правителя.

Николай И хотел укрепить и возвысить самодержавие, себя, империю, но своей политикой и делами превратил царский режим в ненавистный почти для всех. О том, что он стал не нужен стране, писал в дневнике бывший военный министр Куропаткин: «Так плохо жилось всему русскому народу, до такой разрухи дошли правительственные слои, так стал непонятен и ненавистен Государь, что взрыв стал неизбежен».

«Безвольный», «трусливый», «лживый», «коварный» — вот эпитеты, которыми сопровождал имя Николая II граф Витте. «В общем, Государь был человеком среднего масштаба», — писал генерал Данилов. По мнению многих современников, Николай II проявлял непонятное безразличие к судьбе державы и ее народа, главное для него было сохранение самодержавия. Люди, близко знавшие императора, отмечали его упрямство, равнодушие, религиозность, переходящую в мистицизм, и неожиданную для государя вежливость и корректность. Он увлекался историей, рисованием, фотографированием. Много читал — и классику, и бульварные романы.