40 австралийских новелл - [30]

Джордж вошел и уселся в крошечной комнатке, душной, как раскаленная жестянка. Сьюзен приготовила чай и подала лепешки, которые только что напекла, потому что Дэйв любил горячие лепешки с маслом к чаю, когда приходил с работы. Они мирно поговорили о том о сем. Джордж жаловался на ревматизм и на трудности с сезонными рабочими и прислугой.

— Надо тебе вернуться домой, Сюзи, — сказал он, — без тебя на ферме все прахом идет.

— Я никогда не вернусь домой, Джордж, — сказала Сьюзен твердо.

— Не говори так, — взмолился он. — Ты уже повидала жизнь, как хотела, теперь надо вернуться домой, Сюзи.

— Я еще мало видела, Джордж, — сказала Сьюзен. — И не всегда все у нас ладилось, могу тебе сказать по совести.

— Ну что ж, я, пожалуй, пойду. — Джордж поднялся во весь свой огромный рост и направился к двери, но в этот момент вошел Дэйв.

— Какого черта… — рявкнул он и шагнул к Джорджу.

— Не глупи, Дэйв, — прощебетала Сьюзен, — Джордж просто проходил мимо и заглянул узнать, как мы живем.

— Я не допущу, чтобы он совал свой нос в паши дела и сманивал тебя, — прорычал Дэйв.

— Я имею право зайти проведать свою жену, если мне хочется, — спокойно заметил Джордж.

— Она моя жена, и ты не имеешь права врываться ко мне в дом, будто ты здесь хозяин. Убирайся отсюда, не то я тебя вышвырну!

— Перестань, Дэйв, — остановила его Сьюзен. — Джордж ведь не хотел ничего плохого. Он только…

— Если бы он хотел поступить по — людски, он развелся бы с тобой и дал нам повенчаться чин чином, — буркнул Дэйв.

— Развестись с Сюзи? — спросил Джордж в ужасе. — Да никогда я этого не сделаю. Уж не думаешь ли ты, что я с тобой разведусь, Сюзи?

Сьюзен засмеялась журчащим смехом, успокоившим обоих мужчин.

— Будет вам пререкаться, — воскликнула она. — Никакого развода я не хочу, пакость такая. Опять все начнут о нас сплетничать. А теперь, Джордж, ради бога, уходи, да не забывай после еды принимать щепотку соли от ревматизма, как я тебе велела.

Старый Робби и Карл Моринг вырыли шахту на горе, позади домишка Морэна. Возвращаясь с работы, они, как обычно, заглянули к Сьюзен и узнали от нее, что произошло. Робби ухмыльнулся при мысли о том, как он перескажет своим дружкам эту забавную историю. Молодой Карл. нахмурился и, тяжело ступая, пошел колоть дрова, которые он каждый день складывал к ногам Сыозен с угрюмой преданностью.

Молодой Карл — флегматичный дюжий парень, красивый и светловолосый, жил на квартире у Кэссиди, и все считали, что Лотта Кэссиди влюблена в него. Миссис Кэссиди рассказывала всем, что у Карла с Лоттой дело давно было слажено, когда «эта женщина приехала в Сэнди — Гэп и начала носиться с Карлом и его игрой». Теперь, видите ли, у него нет времени для Лотты, вечно торчит у Морэнов, го в покер играет, то на веранде наигрывает Сыозен всякие старые песни на своем аккордеоне, а «Сыозен Джейн усядется рядышком и распевает во весь голос. Стыдно ей пу таться с молодым парнем, который ей в сыновья годится, — мало ей того, что мужняя жена, а живет с другим».

— Да будет вам, миссис Кэссиди, — урезонивал ее старый Робби, — зря вы ругаете Сьюзен. Что она, обольстительница какая‑нибудь?

— Самая что ни на есть обольстительница, — упорствовала миссис Кэссиди. — Вот пойду к ней и скажу все, что я о ней думаю.

— Пойдите, пойдите, — давясь от смеха, подзуживал Робби, старый шутник.

Миссис Кэссиди явилась к Сьюзен, и та от души рассмеялась, услышав горестный рассказ миссис Кэссиди о том, как Лотта мучится из‑за того, что Карл проводит вечера у Морэнов, и люди говорят, что стыдно миссис Морэн позволять такому молодому парню бегать за ней.

— О господи, вот беда‑то! — В голубых глазах Сьюзен запрыгали огоньки. — Я скажу Карлу, чтобы он больше не приходил. Ему обязательно надо жениться на хорошей девушке вроде Лотты, миссис Кэссиди!

Но когда молодой Карл услышал о визите миссис Кэссиди к Сьюзен, он съехал с квартиры. Карл уговорил старого Робби разбить палатку и поселиться с ним возле рудника. Никакие просьбы Сьюзен не действовали, и он по-прежнему приходил к ней помочь по хозяйству. Дэйв в последнее время стал много пить. Ему лень было наколоть дрова и привезти воду. Сьюзен взялась было за это сама, но Карл избавил ее от забот.

Чтобы не остаться в долгу, она связала ему пару носков и залатала его вылинявшие синие бумажные штаны. Когда у Карла пошли нарывы, она ласково, по — матерински ухаживала за ним: делала припарки и давала лекарство. И всегда охотно слушала его рассказы о тяжелом, одиноком детстве. Сьюзен для того и заставляла его играть и петь, чтобы подбодрить, пробудить в нем веру в себя.

Но Робби говорил, что она так же приветлива и добра с другими старателями и рудокопами, которые собирались у Морэнов почти каждый вечер поболтать или перекинуться в покер.

Карл продолжал льнуть к Сьюзен, как осиротевший жеребенок, и Джордж Чэдуик заходил всякий раз, когда бывал в Сэнди — Гэпе. Из‑за Карла Дэйв никогда не беспокоился, но мог приревновать и вспылить, если ему казалось, что кто‑нибудь другой посматривает на Сьюзен. Он при — ВЫк к тому, что Джордж Чэдуик заходит И приносит СьЮ’ зен гостинцы — битых кур, сливки или овощи, и даже посмеивался над этими визитами, а когда случалось встречаться с Джорджем, охотно проводил с ним время. Дэйв растолстел и стал вялым. Дела на его участке шли не слишком хороню. Его напарник жаловался, что Дэйв не помогает ему вытаскивать бадью: нет в нем прежней силы, и все сидит сложа руки, а другие пусть за него работают.